Per aspera ad astra
Название: Война
Автор: Ёкай
Бета: -трава]
Пейринги: Канда|Миранда
Рейтинг: PG-13
Жанр: angst, romance, hurt|comfort
Статус: Закончен
Размер: Миди
Дисклаймер: Не корысти ради, а токмо волею торкнувшей мя музы.(с)
Саммари: Канда и Лотто на совместном задании.
Размещение: Нельзя
Примечание: Прочие, не имеющие отношения к манге люди, намеренно не названы по именам.
Предупреждения:
1. Многие события и предметы быта, упоминающиеся в тексте, не могли иметь место в конце 19 века.
2. Некоторые факты из манги игнорированы в угоду сюжета.
3. Автор не разбирается в медицине, кулинарии и прочих затронутых в тексте областях, поэтому утверждения и детали, касаемые всего вышеперечисленного всерьез не воспринимать. Сие взято на просторах интернета, а это, как известно, источник ненадежный.
читать дальше«Какая ужасная война», − эта мысль, наверное, в сотый раз пронеслась в голове у Миранды Лотто.
«...ужасная, ужасная», − вторил ей разрушенный город. Куда ни глянь − везде обугленные покосившиеся дома с просевшими черепичными крышами, провалами окон-глазниц и раззявленными беззубыми ртами без дверей. Впечатлительной Миранде казалось, что они пристально следят за ней и Кандой, точно предупреждая: здесь не то место, где можно свободно разгуливать.
Вокруг бесчисленные пепелища, черные изломанные фигуры, сваленные неряшливыми кучами — криво вычерченные пародии на людские тела. И даже седой утренний туман, распластавшийся над землей, не мог скрыть их нечеловеческого уродства.
Тишина стояла неживая, гнетущая. Лишь ветер, копаясь в рытвинах раскуроченного толстыми ломтями асфальта и завалах выкорчеванных деревьев, изредка всколыхивал серую слепящую пыль, унося ее к низко надвинутому на город сизо-серому бугорчатому небу, похожему на огромное мутное бельмо. А воздух, казалось, был отравлен удушающим смрадом, усугубленным долгим отсутствием дождей.
Миранда пыталась молиться про себя, но неизменно сбивалась, стоило взгляду упасть на угольные силуэты, присыпанные землей и каменной крошкой. И бестолку экзорцистка закрывала глаза, не в силах смотреть на неприкрытые правительственной цензурой, жуткие в своей откровенности панорамы. Те точно бы отпечатались на внутренней стороне век и неотступно представали перед взором с фотографической четкостью, сводя на «нет» любые попытки вытравить их из памяти, и из-за которых даже в самые теплые, безоблачные дни свет солнца будет заглушаться пасмурными копошащимися тенями.
Считалось, что все, кто наделен Святой Силой, — земные апостолы, избранные Богом вести борьбу со всяким злом и призванные очистить мир от скверны, точно золотую монету, вымоченную в нечистотах. И этот долгий путь к торжеству мира на планете пролагался жертвами простых мирян, у которых считалось за честь отдать жизнь во имя высокой миссии глашатаев Господа.
Рано или поздно, но всегда неизменно приходило осознание жестокого обмана. Что «избранность» больше походила на проклятие, что от священных одежд разило кровью, от запаха которой не избавляла даже святая вода, что оттирать грязь с мира приходилось собственной душой и что Дьявол не на религиозных фресках, а в последнем куске заплесневелого хлеба, худой одежде и отражении массивных перстней высших церковных чинов.
Миранда уныло вздохнула и машинально провела узкой ладонью по скреплявшему курчавые волосы деревянному гребню с россыпью искусственных самоцветов — подарок Аллена в честь ее вступления в ряды экзорцистов.
Вот уже полдня Лотто и ее напарник Юу Канда искали в городских руинах выживших после атаки акума. А до этого им пришлось еще день, не прерываясь на сон и пищу, идти пешком, потому как поезд, который должен был доставить юношу и женщину в пункт назначения, внезапно сошел с рельс. Канда, ровно, как и Миранда, был убежден, что произошедшее — дело рук прихвостней Тысячелетнего Графа. Впрочем, кто бы за тем ни стоял, ему, к большому неудовольствию Юу, удалось скрыться незамеченным.
По причине того, что японский мечник, насильно вырванный из прохлады комфортабельного купе, пребывал в крайне мрачном расположении духа из-за необходимости продолжать путь уже под палящим зноем, щедро расплескиваемым южным солнцем, Миранда так и не решилась предложить переждать жару в гостеприимной тени тянущихся на многие километры виноградных плантаций и восполняла силы конфетами, запасенными на случай, если вновь появится необходимость приободрить Уолкера.
Тяготы путешествия никак не отразились на внешности высокомерного японца: горделивая осанка по-прежнему оставалась идеально прямой, тонкие губы были плотно поджаты, а в стройной, гибкой, как хлыст, фигуре не скользило ни признака усталости. Разве что узкая кайма пыли на подоле черного плаща говорила о том, что ее обладатель проделал долгий путь. Сама же Миранда была на пределе сил и, как ни старалась, не могла того скрыть. Даже страх навлечь на себя гнев Юу на этот раз не возымел должного эффект: Лотто брела, едва волоча ноги и прижимая руку к утробно урчащему животу. Конфеты были малодейственным средством против усиливавшегося голода, острыми спицами впивавшегося в желудок.
Лотто понимала, что еще немного, и она нарушит молчание, возникшее между экзорцистами с самого момента, как они вошли на перрон, и попросит о передышке, махнув рукой на то, что лишний раз даст Канде повод утвердиться в ее полной бесполезности.
Тяжело дыша, Миранда уселась на ближайшую бетонную плиту, запрокинула голову, стараясь восстановить нормальное сердцебиение, и, внутренне напрягшись, ожидала раздраженного оклика Юу. Когда спустя несколько минут абсолютной тишины Лотто осмелилась скосить глаза в сторону предположительного местонахождения японца, то резко вскочила, не обнаружив его присутствия.
«Неужели он решил оставить меня здесь?» − нервно подумала она, оголтело оглядываясь.
Канда обнаружился за ближайшим поворотом, стоящим в задумчивости перед двухэтажным зданием с высокими витринами и разваленной на две части обожженной вывеской.
От радости, что напарник, кажется, и не думал ее бросать, Миранда была готова обнять Юу − слишком уж страшной представлялась перспектива остаться одной в разграбленном городе, − но вовремя вспомнила о вспыльчивом нраве японца, поэтому держалась на боязливой дистанции.
Канда и вовсе не обратил внимания на подошедшую женщину, а продолжал брезгливо разглядывать намотанные на дверную ручку кишки, выискивая способ войти в здание, не дотрагиваясь до них. Впрочем, Канда всегда предпочитал дело размышлениям, поэтому, недолго думая, одним мощным ударом срубил дверь с петель. Убрав меч в ножны, он хмуро обратился к Миранде, по-прежнему маячившей на расстоянии пары метров:
- Привал устроим здесь.
И не принимая во внимание возможный ответ, шагнул вовнутрь. А Миранда, ошарашено задержавшись на месте и всерьез подозревая Юу в способности читать мысли, немного погодя юркнула следом, неосознанно цепляясь взглядом за стоящие в рядок на витрине, заваленной грудами битого стекла, часы на бархатных пьедесталах.
Они оказались в небольшом, скупо обставленном помещении, бывшем, по-видимому, мастерской часовщика. Нет, это место не пестрело разнокалиберными изделиями, а наоборот, если бы не табличка «Мастерская по почину и изготовлению часов», можно было решить, что это одна из маленьких безликих конторок, предоставляющих клиенту самые разнообразные услуги, начиная от ежедневного выгула собак и заканчивая продажей недвижимости.
Выкрашенные в темный цвет стены шли у основания потолка извилистыми трещинами, похожими на густые сплетения терновника. Два окна с деревянными наличниками, покрытыми краской в тон стен, и распахнутыми льняными шторами в терракотовую полоску, открывавшими вид на переулок, покрытый язвенными рытвинами, располагались напротив. На коротком подоконнике — чахлое растение в глиняном горшке с невразумительным мотивом, больше похожим на грязные подтеки. В середине, под тускло поблескивающей на тонком проводе лампочкой располагалась охровая стойка со множеством выдвижных ящичков. Рядом с металлической кружкой и разобранными часами, чье нутро напоминало внутренности мелкой зверушки, на скобленом краю покоилась стопка схем и рисунков, поверх которой лежало пенсне в железной оправе. Опрокинутый стул с решетчатой спинкой потерянно лежал неподалеку, и отчего-то при взгляде на него Миранде захотелось заплакать.
Канда, пристально рассматривавший каждый закуток пространства и оттого замерший без движения, наконец, убрал руку с оплетенной шнурком рукояти Мугена и прошел вглубь, туда, где в тени дальней стены находилась неприметная дверь, предположительно ведущая в мастерскую и жилые комнаты. Лотто, глухо шмыгая носом, заковыляла следом. Здешняя атмосфера действовала на нее удручающе, рождая болезненные аналогии с прежним местом жительства, носившим такой же незримый отпечаток меланхолии.
Преодолев мощную дубовую лестницу с гладкими перилами без резьбы, экзорцисты поднялись на просторную площадку второго этажа, оклеенную виниловыми обоями и выстланным выцветшим оливковым паласом полом. Всего здесь находилось две двери, одна из которых вела в мизерную уборную с допотопной чугунной ванной, раковиной с ржавым краном, обтянутой клеенкой навесной тумбой и неожиданно абсолютно чистым унитазом. За второй, как и предполагала Миранда, находилась спальня. По размеру она превосходила соседнюю комнату и была поделена на два сектора тянущейся поперек через все пространство синеватой занавеской в белую крапинку. В той части, что была поменьше, находилась кованая одноместная кровать, скрупулезно заправленная и накрытая блеклым пледом в шотландскую клетку. Рядом, вплотную прислоненная к стене с затемненными фотокарточками, стояла тумба с дешевой грушеобразной лампой и стопкой потрепанных журналов. На другой стороне, захватывавшей огромное квадратное окно, драпированное плотными холщовыми шторами, и массивную люстру, располагалась пестрая тахта с обвалившейся у изголовья спинкой. А прямо напротив, на низкой подставке, стоял черно-белый крохотный телевизор с пластиковым корпусом землистого цвета, торчащими, точно усы насекомого, антеннами и проваленными кнопками.
Канда размашистым шагом приблизился к окну и распахнул ставни, впуская в помещение слабые струйки несвежего ветра. Впрочем, лучше пахнуть не стало, наоборот, Миранда явственно почувствовала доносившийся с улицы гнилостный душок и спертое дыхание бабьего лета.
Лотто неуклюже помялась на пороге, не решаясь войти и неуверенно поглядывая на спину японца в ожидании указаний. Наверное, кому-то показалось бы смешным, что двадцатипятилетняя женщина так робеет в обществе юноши, гораздо ее моложе, однако от Юу будто исходила какая-то опасная властная сила, заставлявшая таких людей, как Миранда, беспрекословно подчиняться его стальной воле. Стремительный и острый, как лунный отблеск на лезвии Мугена, Канда одновременно пугал и завораживал женщину своей резкой отличностью от всех виденных ею прежде людей. С чисто немецким рационализмом Миранда пыталась анализировать свои чувства к этому странному мальчику, но каждый раз только больше запутывалась, и в итоге утешалась тем, что некий интерес был, вероятнее всего, лишь нормальной реакцией европейца на загадочный восточный менталитет. Впрочем, с точки зрения Лотто, Юу был чересчур необычным даже для своей нации. Все в мечнике было «слишком»: слишком гордый, слишком спесивый, слишком хладнокровный, слишком дерзкий, слишком красивый... Шутка ли − внешность прекрасной девушки, а нрав неотесанного мужлана. Вот только никому в твердом уме не пришло бы в голову смеяться над Юу Кандой.
Наконец экзорцист отвернулся от окна и с ничего не выражающим лицом посмотрел на Миранду. Той мгновенно стало не по себе: Лотто в принципе не любила, когда на нее смотрели, потому как сразу начинало чудиться, что человека привлек какой-то изъян во внешности или одежде − микроскопическое неотстирываемое пятнышко на манишке, круги под глазами или излишняя худоба. Поэтому для собственного душевного спокойствия Миранда старалась оставаться как можно более незаметной, тем более что привлекать внимание такого человека, как Канда, который по определению ничего хорошего подумать о ней не мог, женщине не хотелось решительно.
Закончив сверлить напарницу недружелюбным взглядом, Юу отвел глаза и отрывисто произнес:
- Я ухожу, а ты жди здесь, поняла?
- Д-да, − испуганно пробормотала Миранда, разглядывая лакированные носки своих черных сапог.
Юу фыркнул и, шурша полами плаща, прошел мимо женщины. Они поравнялись всего на долю секунды, однако Миранда успела уловить исходивший от его волос слабый аромат душистого мыла, вроде тех, что продавались в лавке напротив ее дома по две марки за штуку.
С тех пор, как Лотто обнаружила, что является носителем Чистой Силы, ее жизнь заложила крутой вираж, − она официально стала экзорцистом. И хотя, в сущности, покладистый характер и привычка спотыкаться на ходу никуда не делись, Миранда ощущала произошедшие с ней метаморфозы, пусть и незаметные для посторонних глаз. Она стала чуточку смелее, чуточку увереннее в себе, чуточку решительнее, и что самое главное, обрела так не хватавших товарищей, способных в любой момент оказать поддержку, помочь советом, и для которых она была не неуклюжей неудачницей, а верным и полезным соратником. Поэтому не удивительно, что о прошлом Миранда старалась вспоминать как можно реже, а лучше вообще о нем не думать — все равно ни во что, кроме очередной депрессии, это не выльется. Навсегда забыть лица прежних нанимателей, пересуды за спиной, тычки и насмешки соседских мальчишек, тотальное одиночество и сотни тысяч разочарований.
Воодушевленная неожиданными, но такими необходимыми судьбоносными переменами, Миранда не скоро поняла, что Черный Орден — далеко не такое радужное местечко, как она рисовала себе в воображении, и что погибнуть на задании легче, чем разбить тарелку. Во многом новая жизнь оказалась сложнее и запутаннее старой, порой хотелось отступить. Вернуться в свою уютную съемную комнатенку и возобновить прежнее неприметное существование. Однако стоило лишь вызвать в памяти лицо доброго смотрителя и неизбежное разочарование, что тронет его морщины, когда он увидит на пороге свою несчастливую жиличку, как силы и упорство вновь возвращались. Миранда была готова, не жалея себя, стараться, и делать все, что от нее потребуется. Именно поэтому она стоически перенесла решение Комуи о назначении ей в напарники самого нелюдимого и вспыльчивого человека во всем Ордене. На самом деле, размышляла Миранда, к Канде тоже можно найти подход — самое главное, молчать и не высовываться, а там, глядишь, и перестанет относиться так, будто она вот-вот обратится в акума. Впрочем, на это надежды тоже было мало.
Лотто пригладила волосы и критически оглядела комнату. Долгие годы работы гувернанткой давали о себе знать: при взгляде на колонны пыли и замызганные шторы появлялось стойкое желание взять тряпку и выскоблить все до блеска. Если уж она и Юу на время поисков решили остановиться здесь, то тем более следует сделать это место более приятным и удобным для проживания.
Обрадованная найденной работой и тем, что не придется бездельничать в отсутствие Канды, Лотто с энтузиазмом принялась за дело. Она даже позабыла о том, что всю ночь и день провела на ногах, не давал о себе знать и измученный голодом желудок. Проворно порхала в маленьких ладонях с нежной, точно бы никогда не знавшей уборки, кожей половая щетка, выгребая из углов паутину, песок, комки засохшего хлеба и сыра. Ловко, чтобы не запачкать костюм, Лотто выдраила, а затем насухо протерла дощатый пол, сняла и замочила в мыльной воде разграничивавшую комнату занавеску, а затем постирала вместе с постельным бельем и шторами, повесив их на предварительно закрепленные в коридоре за крючки железных навесных подсвечников змеевики. Следом Миранда тщательно протерла телевизор, который, как оказалось, на самом деле имел приятный кремовый цвет, аккуратно вытерла фотографии на стенах, вытащила софу на задний двор, выбила из цветастой обивки пыль, беспрестанно при этом чихая от поднимавшихся тучных волн, а после, ценой синих коленок, кое-как втащила ту обратно.
И только после этого грандиозного действия женщина позволила себе обессилено плюхнуться на жесткий матрац. Не обращая внимания на больно впивавшиеся в спину пружины, Миранда удовлетворенно разглядывала результат своих трудов. Конечно, нельзя было сказать, что комната прямо-таки преобразилась, однако выглядеть стала вполне пристойно, а главное — брезгливому Юу теперь не придется искать уголок, где себя приткнуть и при этом не запачкаться.
- Окно забыла помыть, — вполголоса заметила Миранда, запястьем потирая лоб, так как от розовых распаренных ладоней резко пахло средством для чистки и дезинфекции, — да и на ужин что-нибудь сообразить нужно, Канда наверняка проголодался...
Немного повалявшись, распустив, взъерошив и вновь забрав волосы, Миранда лениво потянулась, точно большая черная кошка, и бодро вскочила на ноги. Энергия деятельности кипела в ней и требовала выхода. Она сбежала вниз и захлопала дверьми, изучая назначение каждой комнаты. Прямо под лестницей располагалась мастерская — маленькая, но хорошо освещенная мощной лампой коморка с огромным выщербленным верстаком посередине, на котором поверх куска материи с правой стороны были аккуратно разложены отвертки, пинцеты, тиски, сверла, напильники, щетки, лупы, маленькие латунные весы и многие другие вещи, чьих названий Лотто не знала. В отличие от других помещений, это поражало педантичной чистотой, так что поднаторевшая в уборке Миранда не обнаружила ни единого пятнышка даже на лезвиях маленьких щипцов и ножниц. Немного постояв в восхищении от этого священного порядка, она повернулась на пятках, осторожно прикрывая за собой дверь, и тут же с любопытством просунула голову в следующую. И едва успела отскочить, так как с потолка на нее обрушилась железная лавина из старых часов, сложенных античными шаткими руинами и египетскими тикающими пирамидами. Ах, какие это были часы!
Круглые механические будильники, маятниковые с доскообразными и цилиндрообразными грузами, целый ящик наручных с инкрустированными циферблатами, карманные на золотых, серебряных и платиновых витых цепочках. Метровые стройные напольные с каркасами из благородной древесины — преимущественно индийского и кубинского красного дерева, ольхи, эбена — с цветочно-лиственным и фигурным орнаментом. Песочные с колбами из кварцевого либо цветного стекла и костяными, деревянными или металлическими держателями, китайские огненные часы в форме дракона. Массивные настенные различных форм и дизайна: с деревянным или застекленным корпусом, украшенным металлическими аппликациями, резным тематическим орнаментом, и, разумеется, простые, незамысловатых конструкций. Но особый восторг у Миранды вызвали миниатюрные копии самых известных и необычных часов мира: Страсбургского собора с циферблатом в виде звездного неба с перемещающимися по нему планетами и знаками зодиака, Солсберийские, без циферблата, и те, с тринадцатью, что расположены на городской стене фламандского города Лира.
Женщина опустилась на корточки и ласково провела рукой по крышке ближайших ходиков в виде пряничного домика с двумя гирьками-леденцами. Та была теплой, гладкой на ощупь, и Миранде на секунду представилось, как часовщик, запечатленный на немногочисленных фотографиях, как низенький старичок с клочковатыми облачками седых волос на голове и в заплатанном фартуке, что висел на крючке у входа, так же как и она сейчас, в сиесту любовно поглаживал свои творения.
Миранда, мгновенно помрачнев, убрала руку и, выпрямившись, прислонилась спиной к трухлявому дверному косяку. Она была практически уверена, что часовых дел мастер погиб при нападении акума, и от этой мысли у нее колко защипали глаза. Осознание того, что еще только неделю назад старик сидел на том обитом дешевым зашарпанным ситцем стуле, низко склонившись за работой, так, что свет лампы обводил его блеклую, точно потертую от времени фигуру желтой капиллярной ручкой, свернулось ежовым комом в горле. Захотелось убежать, пока еще не стемнело и насильно вырванные из тел беспокойные призраки не побрели к своим домам, чтобы не пропустить вечерней сводки новостей и прогноза погоды, тем более что если передадут дождь, то нужно будет обязательно достать вывешенное в саду для просушки белье и накрыть брезентом цветочные клумбы. Кусая губы, Лотто сделала несколько шагов в направлении двери, думая о том, как станет объяснять свои глупые чувства Канде, как он в ответ с презрением на нее посмотрит и покрутит пальцем у виска. О том, что ей только предстоит научиться прятать свои эмоции в нагрудный кармашек, подальше от чужих и собственных глаз.
Миранда тряхнула головой, отгоняя остатки ступора, и, проводя по противоположной стене, шероховатой из-за неровно нанесенной палево-коричневой краски, кончиками пальцев, направилась к последней двери, из которой слабо тянуло базиликом.
Кухня оказалась именно такой, какой Лотто ее себе представляла: с горой немытой посуды в круглой мойке, натянутой на окно сеткой от насекомых, прямоугольным столом, где в плетеной корзинке лежала уже зачерствелая выпечка, каплями присохшего варенья на скатерти и колючими хлебными крошками на полу. А кроме того еще был овальный вязаный половик, низкий холодильник со скользким ручками и бутыль с темноватой жидкостью на подоконнике, которая оказалась забродившим картофельным соком.
Миранда решительно повязала лежавший на табурете фартук, забрала волосы в привычный чопорный пучок и принялась рыскать по ящичкам и полкам в поисках ингредиентов для будущего ужина. Конечно, нечего было и рассчитывать, что нищий часовщик закупал продукты в самой крупной бакалейной лавке города, да и сама Миранда привыкла к простой пище и в плане еды была непритязательна (однажды она целый месяц просидела на одной гречневой каше из-за того, что никак не могла найти работу). Вот только Канда наверняка не разделит ее бесхитростных взглядов. Лотто краем уха слышала от младших экзорцистов, что японец употребляет исключительно собу и темпуру. Впрочем, подобная привередливость вполне вязалась с его характером, однако тут уж Миранда мысленно разводила руками — о японской кухне она имела весьма смутное представление, поэтому в данной ситуации у Юу существовало только два выхода: либо остаться голодным, либо раз изменить привычке и удовлетвориться ее стряпней.
Тем не менее, в этот раз Лотто хотелось приложить как можно больше усилий, чтобы у напарника не появилось желания спустить свою порцию в унитаз. Конечно, Миранда была далеко не таким мастером в готовке, как Джерри, однако с самого детства кухня была именно ее зоной, так как фрау Лотто с утра до ночи моталась на различных подработках, чтобы обеспечить себя и дочь. Да и ко всему прочему Миранда выросла в среде родственников (матери, бабушки и теток), имевших весьма консервативный взгляд на назначение женщины в обществе, поэтому с младых ногтей Лотто знала наизусть рецепты всех национальных немецких блюд. Впрочем, применить эти знания удавалось довольно редко, так как Миранда предпочитала менее тяжелую пищу, да и львиная доля месячного жалования уходила на аренду квартиры.
Тщательно проштудировав содержимое шкафов, женщина обнаружила пригоршню риса, пакетик с сушеными яблоками и грушами, домашнее вино в соломенном чехле, немного овощей, сухари из белого и черного хлеба и сыр. Выложив результат своих поисков на обеденный стол, Лотто принялась грызть ногти, думая, что из всего этого можно приготовить. Миранда была отнюдь не сильна в импровизации, поэтому на ум ничего кроме вареного риса с овощами для Юу и салата для себя не приходило. Наконец, рвано обкусав ноготь на большом пальце, Лотто, внутренне махнув рукой, остановилась на первом варианте. Ноги, точно запоздало вспомнив об испытанных нагрузках, гудели и ныли, руки по-прежнему неприятно пахли бытовой химией, поэтому Миранде пришлось долго мыть их под холодной струей воды с куском хозяйственного мыла; в висках нарастала боль.
Поставив кастрюльку с аккуратно нарезанными овощами и тщательно промытым рисом на слабый огонь, Миранда села на стул и, блаженно вытянув ноги, прикрыла глаза, слушая, как вода негромко булькает под крышкой, а где-то наверху в водосточной трубе глухо подвывает усиливающийся ветер.
Когда Миранда выключила плиту, на улице уже монотонно барабанил дождь, похожий на шум от тысячного войска деревянных солдатиков. Лотто зевнула и, вывалив рассыпчатый рис и дымящиеся овощи на тарелку, накрыла ее крышкой, чтобы сохранить еду теплой до прихода Канды, а себе наскоро настругала салат, посолила, поперчила, покидала в него сухари и принялась вяло поглощать ложка за ложкой.
За окном с облупившейся белой краской было непроницаемо темно, точно на внешнюю сторону дома навесили огромное оловянно-серое полотно. Воздух в комнате омрачился от упавшей на пол большой неподвижной тени.
Миранда неторопливо доела свою порцию, а после перемыла в раковине всю посуду, почти не обращая внимания на отвратительные присохшие остатки еды. Вытерев руки полотенцем, она поплелась наверх, почти механически принимая решение немного освежиться, приняв душ. К счастью, душевой шланг имелся в наличии, и проеденная ржавчиной головка выдавала воду, хоть и не из всех отверстий.
Намыливая голову шампунем из пакетика, который она стащила из гостиной, где останавливалась на предыдущей миссии, Миранда думала над причиной, по которой сегодняшнее одиночество дается ей гораздо труднее, чем все прежние. Как ни крути, а получалось, что практически всю взрослую жизнь после окончания закрытой женской школы, где она делила комнату еще с двумя студентками, она кочевала от работодателя к работодателю, испещрив самыми разнообразными маршрутами всю территорию крошечного Бремена, и эти свои мытарства совершала абсолютно в одиночку. До нее доходили обрывочные сведения о том, что бывшие сотоварки вполне успешно обосновались в добротных местечках с первого же раза, однако Миранда, собаку съевшая на причудах богатых нанимателей, сильно сомневалась в правдивости подобных слухов. Она не раз прослеживала закономерность, заключавшуюся в том, что чем высокороднее и аристократичнее семья, тем больше вероятность, что у нее окажется какая-то отвратительная, постыдная тайна. Особенно это касалось женщин.
Миранда не раз становилась свидетелем того, как прелестнейшие и благороднейшие с виду дамы на проверку оказывались более циничными и порочными, чем женщины простого сословия и имели совершенно немыслимые увлечения, начиная от связи с собственными камеристками и заканчивая попытками проведения черных месс и колдовских обрядов.
Лотто чувствовала некоторое неудобство, близкое к волнению. Вне сомнений, Канда — прекрасный, опытный воин, и сама Миранда даже в мыслях не осмелилась бы оспаривать высокий уровень его ратного мастерства, однако никакие логические доводы не могли перевесить на абстрактных весах того факта, что Юу, хоть уже и совершеннолетний, но во многом еще недалекий мальчишка почище Аллена. И во сколько бы крат Канда не превосходил ее, как экзорцист, это не отменяло семилетней разницы в возрасте. Как и не отменяло убежденности Миранды в том, что именно эта проклятая война оледенила сердце Юу. Искалечила его жизнь и продолжит калечить до тех пор, пока тот не сложит голову в одном из бесчисленных сражений за мир, который никогда не увидит. Подобные ему люди, раз взяв в руки оружие, уже никогда не смогут расстаться с ним, не смогут найти избавления от призраков прошлого в спокойном, послевоенном существовании – слишком свежа память и слишком горячи от теплой крови — своей, друзей и врагов — руки. Юу не найдется места в этом свежеиспеченном, очищенном мире, среди немногих переживших милитаристский хаос, таких, как она, Лави или Кроули. Его имя строгим, четким почерком будет высечено на мемориальном камне и, скорее всего, даже особо выделено. И это будет правильно, гораздо правильнее, чем если он превратится в одного из этих угрюмых, параноидных личностей, живущих воспоминаниями, потому как оказались не в состоянии приспособиться к новым реалиям.
Миранда прислонилась мокрым лбом к холодному кафелю. Ручейки воды, многообразно разветвляясь, шумно стекали с ее оголенной шеи, по сгорбленным плечам, огибая выступающие ключицы, пробегаясь по решетке ребер, впалому дрожащему животу, позвонкам спины с выступившими на бледной, почти прозрачной коже мурашками, острым шершавым коленкам и, спирально скользя по икрам и щиколоткам, исчезали в решетке водостока.
Миранда вновь почувствовала ту невыразимую тоску, столь глубоко и прочно засевшую в самой потаенной глубине, что уже никакими слезами ее не выплачешь. Прежде Лотто находила спасение от этого всепоглощающего отчаяния в работе. Потому что стоило беспомощно опустить руки перед очередной навсегда для нее захлопнувшейся дверью, как роем начинали осаждать черные мысли, подтачивая волю к жизни. А когда из-за усталости подкашиваются ноги, а голова пухнет от бесконечных забот, тут уже далеко не до самоедства.
Но сейчас у Миранды не было других вариантов, кроме как терпеливо дожидаться прихода Канды, молясь о том, чтобы мальчик вернулся невредимым.
Она откинула голову, направив струю воды на волосы, чтобы смыть остатки пены. Затем выключила воду и, положив напоминавший дохлую змею шланг на бортик, сдернула с крючка полотенце и принялась вытирать до красноты мокрую кожу. Тело выполняло привычные действия машинально, так что Миранда совсем не ощущала холода, когда вода капала с похожих на темные сосульки кончиков волос на грудь, будто пребывая ощущениями совсем в другом месте.
Затем Лотто немного почистила костюм от пыли и на цыпочках вернулась в спальню, перекинув высокие сапоги с остальной одеждой через руку. После жесткой водопроводной воды кожа была сухой, точно бы стянутой, и неприятной на ощупь. Женщина с трудом смогла натянуть брюки и куртку.
Не имея понятия, чем себя занять, Миранда включила телевизор, наугад потыкав в кнопки на боковой панели. Конечно, Лотто предпочла бы убить время за беллетристикой, однако за все время пребывания в доме она не приметила ни одного стеллажа с книгами, а журналы на прикроватной тумбочке были специализированными и пестрели непонятными терминами.
На единственном канале транслировали сольный концерт некой итальянской оперной певицы. Женщина с черными кудрями, скрепленными узорной тесьмой, была облачена в белоснежную столу с золотой отсрочкой, подчеркивавшую прекрасный южный оттенок кожи, и широким орнаментальным поясом под грудью. Дива широко раскрывала ярко-алый рот, сотрясая мощным сопрано монументальный зал с ионическими колоннами, подпиравшими арочный потолок, украшенный мифологической живописью и лепным панно, громадной осветительной арматурой и креслами в бургундской обивке. В перерыве между композициями, под шквал громоподобных аплодисментов, певице вручалась охапка роз, которые та легкомысленно разбрасывала, пробегая между передними рядами и приподнимая ткань тоги на кокетливый манер, как если бы она была облачена в панье.
Хоть бабка Миранды, в молодости руководившая местным школьным оркестром, и привила внучке любовь к классической музыке, в этот раз Лотто мало задевало происходящее на экране действие. То и дело она бросала взгляды в пространство дверного проема и беспрестанно ерзала. Наконец, не в силах находится в одном положении, она убавила звук до минимума и принялась мерить шагам комнату.
Часовая стрелка перевалила за десять, когда, наконец, измученная ожиданием Миранда услышала протяжный скрип половиц и приглушенные ругательства — кажется, Юу едва не поскользнулся на луже воды у дверей ванны, что свидетельствовало о том, что мечник не на шутку устал.
Миранда ощутила, как у нее вмиг пересохло во рту. Только минуту назад она мечтала увидеть Канду, а сейчас была бы рада оказаться как можно дальше от него.
Лихорадочно приминая вспушенные, вьющиеся премилыми кольцами волосы, Лотто мельком осмотрела свой внешний вид, – Юу терпеть не мог расхлябанности и небрежности в одежде – поспешно натянула сапоги и одним молниеносным движением выключила телевизор, про себя радуясь, что предварительно убавила звук. Было бы ужасным просчетом позволить Канде решить, что она бездельничала, в то время как он, вполне вероятно, тяжело трудился.
Когда японец с непроницаемой миной зашел в комнату, по виску Миранды сползла капля. Она повернулась, слегка приподнимаясь:
- С возвращением, — Миранда хотела, чтобы ее приветствие прозвучало бодро и доброжелательно, но звенящий от напряжения голос и стянутые в нервной улыбке губы говорили о чем угодно, но только не о радости.
Впрочем, Юу даже не обратил внимания на замершую в неестественной позе женщину, будто ее вовсе здесь не было. Одним резким движением он стянул с плеч плащ, бросая его на незаселенную кровать, и, расстегнув верхнюю пуговицу плотной рубашки, лег на живот, уткнувшись лицом в полосатый матрац и замерев без движения.
Стало так тихо, что можно было услышать, как из крана снизу капает вода.
Это было столь унизительно, что Миранда не смела и шевельнуться. Бешеный ритм сердца громким оглушающим стуком отзывался в ушах, колени мелко подрагивали.
Миранда подумала, что если бы она была более решительной, то обязательно отвесила бы Юу пощечину. Но ни смелости ударить мальчика, ни самоуважения, чтобы оскорбиться на его жест, у Лотто не было. Старательно моргая, она находила оправдания в сложном характере Канды и собственном неумении найти к нему правильный подход.
В конце концов, размышляла Миранда, разглядывая расслабленную спину мечника с разметавшимися поверх волосами, почти черными в полумраке помещения, самое главное, что он цел и, за исключением сильного утомления, в порядке. А в остальном… Откровенно говоря, такая реакция была вполне ожидаемой.
Миранда со вздохом опустилась на тахту и, подложив под голову согнутую в локте руку, прикрыла глаза.
Долгий целебный сон – это все, что им обоим было сейчас так нужно.
Как и положено после большой нагрузки, уснула Миранда быстро, точно попала в черный стремительный водоворот и мгновенно опустилась на дно безо всяких тревожных сновидений. И проснулась резко, толчком, будто вынырнула из водной толщи на поверхность.
Приподнявшись на локтях, она принялась озираться чуть осоловелыми глазами, ощущая несвежий горьковатый привкус во рту, от которого во что бы то ни стало нужно избавиться, пока не проснулся Канда.
Тот кстати, к немалому удивлению Миранды, не отправился, как она ожидала, по своим таинственным делам, а продолжал спать на кровати часовщика, используя в качестве одеяла свой плащ.
Подстегиваемая странным интересом, Лотто тихонько приподнялась, беззвучно приблизилась к Юу и, пользуясь его неведением, принялась осторожно осматривать.
Кажется, он видел что-то не очень приятное, так как с и без того бледного лица сошли все краски, а в смуром дневном свете, приглушенном из-за опущенных портьер, оно и вовсе походило на восковой слепок. Глазные яблоки судорожно двигались под закрытыми веками с чуть трепещущими ресницами, особенно длинными у кончиков глаз. Обычно прямая ровная челка без зазора теперь отдельными растрепанными прядями прилипла к влажному лбу, дыхание − сбитое, прерывистое, со свистом. Опустившись чуть ниже, чтобы поправить сползший с плеча мечника плащ, Лотто почувствовала исходящий от его подмышек запах пота. Заметила, что под коротко остриженные ногти забились комья почвы, а волосы оттого непривычно темные, что были покрыты присохшей грязью и еще чем-то бурым, как если бы Юу волтузили по земле.
Неожиданно его голова как-то странно дернулась. Напряженная донельзя Миранда вздрогнула и торопливо отошла, опасаясь, что Канда застанет ее за этим неприличным разглядыванием и будет игнорировать еще откровеннее, чем прежде.
В конце концов, Лотто перестала растерянно перекачиваться с пятки на носок, подхватила походную сумку, прислоненную к стене, и вышла прочь, как можно аккуратнее прикрыв дверь. Она зашла в уборную, кинула рюкзак на крышку унитаза и долго умывала лицо чуть теплой водой. Сбор Миранда совершала впопыхах и совершенно забыла о щетке и любимой земляничной пасте, поэтому ограничилась тем, что тщательно прополоскала рот яблочной водой – к счастью, на полке за зеркалом нашлась банка с остатками зубного порошка.
Немного замявшись, Миранда все же достала из сумки потрепанную косметичку, а из нее – тюбик бежевой помады, неизвестно когда купленной. Кажется, в год окончания женской гимназии, матерью, за отличный аттестат. Лотто так ни разу и не воспользовалась ей – боялась, что окружающие, привыкшие видеть ее дурнушкой, не так поймут – и хранила разве что в память о родительнице.
Но сейчас у Миранды возникла какая-то особенно острая потребность почувствовать себя привлекательной.
Боязливо, точно совершая нечто непристойное, Миранда осторожно провела помадой по губам, неизвестно зачем стараясь сделать ее наличие на губах как можно незаметнее. После Лотто торопливо спрятала ее на прежнее место, плотно застегнув замок, выудила гребень и только потом посмотрела в зеркало.
Оттуда на Миранду глядела миловидная молодая женщина, похожая на нахохлившуюся испуганную птицу своими потемневшими от напряжения глазами и взъерошенными волосами, которые она вчера так и забыла расчесать.
И почти беспричинно все происходящее показалось Лотто таким нелепым − и глупый страх прихорошиться, то, что они, похоже, надолго застряли в этом городке, наивное беспокойство за Канду, который все равно этого никогда не оценит – можно подумать, она его близкий родственник или друг – затягивающее удавку уныние и слоящиеся ногти, что она ощутила заклокотавшую в груди ярость.
Чтобы дать выход этой внезапно накатившей злости, Миранда принялась грубо драть расческой волосы. Спутавшиеся завитки тоже раздражали до слез, и лишь боль приносила облегчение.
Наконец раскрасневшаяся, готовая разрыдаться Миранда со сдавленным всхлипом откинула гребень, оперлась ладонями с растопыренными пальцами о холодный край раковины, широко расставив ноги, и закусила губу. Несколько минут Лотто стояла без движения, только целенаправленно и глубоко дыша, пока полностью не пришла в себя
«Чокнутая, вот я кто», - подумала она, подбирая расческу.
На этот раз уже мягко и бережно прошлась по всклокоченным прядям, а после скрепила заколкой. Кожа головы немного побаливала, однако Миранда с опустившимся на нее ангельским спокойствием сочла это малой платой за благополучно подавленную истерику.
В дверях она столкнулась с Кандой. Тот как обычно был мрачен и как обычно сделал вид, что напарницы не существует.
Впрочем, Миранду уже было сложно пронять:
-Доброе утро, − вежливо сказала она и улыбнулась, заметив, как скривились при звуке ее голоса красивые губы.
Положив сумочку на прежнее место, Миранда опустилась на первый этаж, намереваясь заняться приготовлением завтрака.
Порция Юу – рис с овощами − осталась нетронутой, поэтому Лотто пришлось повторно разогревать ее, хоть и надежды, что Канда согласится съесть то, что приготовила она, практически не было.
Повторно обшарив полки в поисках хоть какой-нибудь заварки, Миранда выудила среди жестянок с крупами, где давно обжились белые черви, пакет с сушеными травами и пачку рафинада с трехнедельным сроком давности.
Вскипятив воду, Лотто засыпала мяту и ромашку в чайничек с голубыми танцовщицами по бокам, дала настояться и разлила по двум разномастным чашкам.
Она не знала, сколько сахара Юу предпочитает класть в чай, поэтому, как и себе, сластить не стала, а выложила пару кубиков на блюдечко. На другую тарелку Миранда высыпала сухофрукты и принялась без аппетита жевать сморщенные, почти безвкусные дольки, дожидаясь, пока разогреется рис.
Аккуратно вымыв и расставив использованные приборы по местам, Миранда рассортировала еду для Канды по тарелкам и медленно двинулась наверх, внимательно глядя под ноги, пресекая возможность по привычке споткнуться и расколоть чужую утварь с чужим завтраком.
Впрочем, подобные меры не спасли от гибели китайский сервиз ее двадцать седьмого хозяина, который любил выдавать невероятно прелестные чепцы и кружевные кукольные передники с оборками своим горничным. Помнится, тогда она не только разбила фарфоровый набор, но и сбила с ног импозантного вдовца, любителя камеристок в миленьких чепчиках, именно из-за того, что уткнулась взглядом в пол, к слову, при этом вполне успешно огибая препятствия в виде складок на ковре и чьих-то оброненных чулок, но увы, при этом совершенно не замечая людей и вещи вокруг.
Однако нельзя сказать, что Миранда была огорчена, когда ее незамедлительно рассчитали, нет. Наниматель-фетишист не вызывал у Лотто ни малейшей симпатии, и она с легкой душой навсегда покинула стаю щебечущих служанок из бывших актрисулек, носивших запрещенные турнюры и имевших весьма размытые знания о том, как нужно чистить столовое серебро и правильно полировать стеклянные поверхности.
Благополучно преодолев подъем, Миранда нарочито неспешно приблизилась к прикрытой двери, одновременно прислушиваясь − вдруг Юу надумал переодеться или еще что-нибудь в таком духе? Однако из комнаты не доносилось ни звука. Миранда замялась: может, гордости у нее и нет, однако забота о человеке, который считает ее пустым местом, как ни крути, а наводит на странные выводы. Но с другой стороны, она гораздо взрослее, а значит, не имеет права на ребяческие обиды.
Миранда вздохнула, соскребая остатки выдержки и делая сдержанно доброжелательное лицо.
- Эй, ты, − послышалось сзади ледяное обращение, от которого у Миранды по спине пробежал холодок, − либо заходи, либо свали в сторону.
В сущности, это ведь так просто – огрызнуться в ответ, урезонить, поставить на место, в конце концов, он намного ее младше, но в глотку точно вата набилась – ни слова невозможно выговорить.
Лотто слегка сгорбилась и, старательно отводя глаза, сделала шаг в сторону. Канда фыркнул в своей обычной уничижительной манере и прошел мимо, однако дверь за собой не закрыл. Впрочем, для Миранды это не имело никакого значения: она положила поднос на телевизор, а сама села напротив, держа спину неправдоподобно прямо, и невидяще уставилась на темный экран.
«Хватит, − решила она про себя, − довольно».
В конце концов, многие уже потерпели неудачу, пытаясь поладить с Юу, и она не стала исключением. Да и нет у нее резона желать быть этим исключением.
Тем не менее, Миранда ни на секунду не переставала напряженно прислушиваться к тому, как Канда застегивал рубашку, набрасывал на плечи плащ, небрежно откидывая на спину чистые, чуть влажноватые и от того тяжелые волосы, прикреплял к поясному ремню ножны с мечом. А затем звуки стихли, и Лотто ощутила на своем затылке его тяжелый давящий взгляд. Ощутила, как трудно экзорцисту подбирать слова для разговора с ней.
- В городе есть выжившие и сейчас мы идем к ним: велика вероятность, что акума повторят нападение, − каждый звук его голоса походил на звук медной монеты, когда та ударяется о дно жестяного короба: такой же четкий, твердый, точно бы чеканный.
Миранда кивнула, по-прежнему избегая смотреть на Юу, повесила на плечо сумку и принялась педантично поправлять диск на плече.
В конце концов, совсем не обязательно было видеть его лицо, чтобы знать в какое выражение сложились тонкие черты. Эмоциональный спектр Юу был донельзя скуден.
- Если сильно хочется – поешь, только быстро.
Миранда бросила налаживать и так идеально сидевший диск и с нескрываемым удивлением вскинула глаза на Юу. Тот сердито прищелкнул языком и отвернулся:
- Не тормози!
- Вообще-то, это для тебя, − с нелепым смешком сообщила Лотто.
- Я не хочу, − отрезал Канда.
- Угу, тогда пошли.
Юу с подозрением уставился на Миранду, пытаясь отыскать в ее репликах подвох, но та увлеченно ковыряла носком пол и низко опущенной головы не поднимала.
Раздраженно хмыкнув, Канда стремительным размашистым шагом покинул комнату, так что Миранда едва поспевала за ним, а, перед тем, как пересечь главную дверь, с минуту вслушивался к шорохам снаружи.
Миранда стояла непозволительно близко, всем телом прижимаясь к стене, и в последний раз с жадностью вглядывалась в полумрак конторы, иссеченный узкими лезвиями дневного прозрачно-желтого света, пытаясь разглядеть знакомые очертания широкой лестницы с проеденными и там и сям щелями, старенькие обои и пыльную стойку с висящей над нею разбитой лампочкой – Канда посчитал, что свет из окон первого этажа мог привлечь нежеланных гостей. Несмотря на то, что Лотто провела здесь всего ничего времени, и на первых порах мрачное нищее убранство вызывало лишь уныние, она успела установить с эти местом нежную связь и чувствовала странный покой, проникавший через кончики пальцев от покрытой темной краской стены. Лотто даже дала себе зарок, что если задание окончится успешно, то она обязательно посетит мастерскую вновь и, возможно, осмелится взять на память парочку приглянувшихся часов.
Канда, наконец, махнул рукой, веля следовать за ним, и они долго брели по вымоченным в дождевой воде улицам, огибая громадные лужи, заполнившие рытвины в земле, и перепрыгивая через каменные завалы, подернутые сетью невысохших капель. Затянувший небо слой облаков, казалось, немного посвежел, поредел, выровнялся и вместо бугров пошел мелкими катышками. Через множество узких прорех лился солнечный свет, разбавляя серый послеливневый налет.
Юу двигался уверенно, быстро, все его тело было преисполнено энергией, уверенностью в собственных силах, а рука то и дело касалась рукоятки катаны. Он напоминал вышедшего на охоту дикого молодого кота – такой же сосредоточенный, неукротимый и бесстрашный.
Не удивительно, что Миранда, в жизни не сделавшая больше пятнадцати отжиманий за раз, отстала. Не из-за того, что вымоталась − в конце концов, ее выдержки было достаточно, чтобы несколько дней поддерживать активированной Чистую Силу, − просто она была гораздо медлительнее Канды и никак не могла приноровиться к его темпу. Поэтому Юу часто приходилось останавливаться и ждать, пока Лотто не поравняется с ним.
По прошествии получаса впереди показались очертания витых двустворчатых ворот парка развлечений. Над кронами уцелевших деревьев возвышались американские горки с чередующимися головокружительными спусками, петлями и почти отвесными подъемами и колесо обозрения с ярко-красными сидениями.
Канда подтвердил догадку Лотто о том, что выжившие люди прятались там, когда, так и не свернув, направился прямиком к воротам и пролез в прогалину между прутьями решетки. Миранда содрогнулась от ужаса: какая жестокая ирония!
В отличие от остальных зданий, эта часть города не пострадала. Разве что пугающая, противоестественная тишина совершенно не вязалась с общим праздничным антуражем. Миранда и Юу прошли по главной просторной дороге, уставленной по краю пестрыми палатками по примеру тех, в которых кудрявые цыганки с нанизанными на тонкие руки браслетами за монетку предлагали посмотреть судьбу в стеклянном шаре или погадать по ветхим картам Таро. С периодичностью мелькали разукрашенные клоунскими лицами тележки с сахарной ватой, хот-догами и горячим шоколадом. Лотки, где прежде улыбчивые студенты, решившие подработать летом, торговали разномастными надувными шарами, хлопушками, шутихами и масками. Впереди нарядные карусели: цепочные и детские, с лошадками, медведями и оленями, разноцветные горки, бассейны с круглыми надувными лодками, комнаты страха, аттракционы для маленьких детей и аттракционы для любителей острых ощущений – от одного взгляда на них у Миранды округлялись от страха глаза. А в самом центре раскинулся огромный полосатый цирковой шатер, окруженный клумбами и одноструйными каменными фонтанчиками.
Вместо того чтобы проникнуть вовнутрь через главный вход, Канда, а за ним и Миранда обогнули шатер сбоку. Там, где находился поддерживающий трос, Юу опустился на корточки и, отогнув ножнами плотную ткань в том месте, где шел полуметровый разрез, нырнул внутрь и высунул руку. Миранда неловко плюхнулась на колени и, сжав ладонь Канды, поползла вперед.
Несколько секунд спустя она уже стояла рядом с Юу и ошарашено оглядывалась: практически вся круглая арена в виде ночного неба, усыпанного стилизованными звездами, была занята людьми с травмами разной степени тяжести.
И все они замолкли, разом повернув головы в сторону новопришедших. Впрочем, Канда их мало интересовал – видимо на него они уже достаточно нагляделись в прошлый раз, − поэтому несколько десятков пар глаз было устремлено на Миранду.
- Эм… Добрый день, мое имя Миранда Лотто, я экзорцист, как и Канда, − запинаясь от волнения, выпалила Миранда.
Эту новость жители восприняли без энтузиазма: часть вернулась к прерванным занятиям, а именно к перевязке или сну, другие продолжали сверлить Миранду недоверчивыми взглядами.
Японец нетерпеливо прищелкнул языком и легонько подтолкнул ее вперед:
- Ну что встала? Помоги раненым.
- Но я не разбираюсь в медицине, − пискнула Миранда, делая неуверенный шаг.
- Ну, они же об этом не знают, – невозмутимо возразил Юу и с этими словами исчез тем же ходом, которым вошел.
Миранда сглотнула и, машинально пригладив волосы взмокшей ладонью, направилась к пострадавшим.
К счастью, подавляющее большинство отделалось легкими повреждениями и шоком, однако были и те, кто получил серьезные переломы, сотрясения или вообще лишился конечности. Некоторые после нападения так и не пришли в сознание.
Миранда приблизилась к женщине средних лет, потерявшей два пальца на правой руке, и от того испытывающей трудности крепко и ровно повязать марлю, и предложила свою помощь. Та внимательно посмотрела на Лотто, а затем медленно кивнула. Выдавив дрожащую улыбку, Миранда под пристальным надзором женщины сняла старый слой ткани – ей понадобилась вся выдержка, чтобы не содрогнуться от вида двух толстых желтых, точно воск, обрубков, едва подернувшихся тонким слоем розовой кожи – и немного неуклюже наложила повязку.
За все время, что Юу отсутствовал – а именно два с половиной часа, – Лотто по порядку обходила горожан и услуживала, чем могла: порой словами утешения, но чаще делом. По счастливой случайности, среди выживших оказался врач, за исключением ссадины на лбу, не пострадавший. Он быстро взял Миранду в оборот в качестве ассистента, и та под его руководством совершала различные бесхитростные манипуляции.
Понемногу люди прониклись симпатией к Миранде и откровенно расспрашивали о том, что они, экзорцисты, намерены делать дальше. Станут ли эвакуировать спасшихся или используют в качестве приманки для акума. На что Миранда каждый раз терпеливо, с улыбкой отвечала, что они, то есть экзорцисты, их здесь не оставят, а непременно вывезут и окажут медицинскую помощь.
Когда не осталось больше никого, кроме спящих, с кем она не перебросилась парой слов, врач снял перчатки из синтетического латекса, протер глаза и предложил Миранде кофе.
- Я хочу отблагодарить Вас за помощь, − пояснил он.
- С удовольствием, − искренне ответила Лотто и, отойдя в сторонку, чтобы положить аптечку на спальный мешок врача, уселась, скрестив ноги.
Как объяснил врач, плита была всего одна и находилась в оборудованной для приезжих циркачей комнате отдыха. На ней под слабым огнем стоял огромный жбан, на случай если кому-то понадобится теплая вода.
Через четверть часа врач вернулся с большим подносом, на котором стояли две кружки дымящегося кофе и тарелка с клубничными кексами.
- А я думала, что у вас должны быть проблемы с провизией, − немного удивленно заметила Миранда, глядя на выпечку.
- Вообще-то да, еды у нас не так много, − подтвердил врач, протягивая Миранде кофе. – Дело в том, что на следующей неделе в город с представлениями должен приехать цирк. Ну и само собой, для артистов было приготовлено угощение. Но в сложившихся обстоятельствах я склонен считать, что выступление не состоится, − он мрачно усмехнулся, очерчивая пальцем верхний контур чашки.
Миранда сочувственно коснулась его руки:
- Я уверена, что горожане еще не раз побывают на цирковом шоу, − тихо, но убежденно произнесла она.
Врач благодарно посмотрел на нее:
- Откровенно говоря, я думал, что вам, экзорцистам, нет дела до простых людей. Теперь я вижу, что ошибался.
Лотто смущенно улыбнулась:
- Я и сама не так давно жила самой обычной жизнью. И если бы не… − она на секунду запнулась, − не определенные обстоятельства, думаю, я так и осталась бы самой заурядной женщиной.
Врач покачал головой:
- О, Вы слишком привлекательны для самой заурядной женщины, − он мягко рассмеялся, чуть прищурив темные, как маслины, глаза.
Миранда тоже неуверенно засмеялась, не зная, как реагировать на фразу врача. В конце концов, ей слишком редко делали комплименты, чтобы она могла почувствовать что-то кроме замешательства и желания запротестовать.
Смех врача оборвался на какой-то неестественно высокой ноте. Миранда заметила, что он смотрит поверх ее головы, и в прищуренных глазах неприязнь.
- Вот и Ваш напарник вернулся, − негромко обронил он, поднимаясь.
- Зовите меня просто «Миранда, − попросила Лотто, вставая по примеру.
Канда неспешно, но уверенно направлялся к ним. На лице его было самое угрюмое выражение, а ладонь плотно сжимала оплетенную шнурком рукоятку Мугена.
Врач выступил навстречу с самым любезным видом:
- Сеньор экзорцист, не желаете ли присоединиться? – он указал на поднос с кофе и пирожными.
- Нет, мне нужно поговорить с… сеньорой экзорцисткой, − ухмыльнулся Канда.
Миранда возмущенно посмотрела на японца, едва подавив желание отвесить ему легкую оплеуху: ну чего он вечно задается?
Врач, кажется, нисколько не принял насмешку на свой счет, с серьезным видом кивнул и отошел к больным.
Канда проводил его задумчивым взглядом, а после, точно очнувшись, повернулся к Миранде. Появившийся в глазах интерес мигом подувял. Он повел плечом, веля Лотто следовать за ним, и, сопровождаемые молчаливыми взглядами, они покинули арену и поднялись в зрительские ряды.
Убедившись, что исключил всякую вероятность быть подслушанным, Юу опустился на обитое мягкой синей тканью кресло и закинул ногу на ногу. Лотто, невесть зачем прихватившая блюдо с нетронутыми кексами, села на соседнее.
Канда молчал.
- Что-то случилась? – не выдержала Миранда, в волнении с силой сжимая подлокотники.
- Да, − нехотя ответил Юу, выйдя из забытья. – Если в двух словах, то все экзорцисты находятся на заданиях, поэтому нам придется пробыть здесь еще несколько дней, пока кто-нибудь не освободится, чтобы прийти на подмогу.
- Но я не понимаю, почему Комуи не учел, что нам может понадобиться помощь, чтобы вывести людей? – недоумевая, воскликнула Миранда.
- Что, правда, не догадываешься? – ехидно поинтересовался Юу.
Миранда со вздохом откинулась на спинку. Как ей порой хотелось забыть обо всех тех ужасах, что она повидала за всю свою недолгую карьеру экзорциста. Или стать такой же равнодушной и невосприимчивой к ним, как Канда.
- Получается, что Комуи и не рассчитывал, что хоть кто-нибудь останется в живых, − отозвалась она.
Канда кивнул, со странным выражением поглядывая на Миранду. Та отвела глаза.
- Ну да, если говорить напрямую, то наша задача состояла в том, чтобы убедится, что акума в поисках Чистой Силы уничтожили местное население, обозначить все в отчете и вернуться. Между прочим, мне редко достается настолько непыльная работа, и надо же было так обломаться, − в голосе Юу сквозило такое искреннее сожаление, что Миранда впервые почувствовала отвращение к нему.
- Какой же ты… аморальный, − резко выпалила она и поморщилась. Даже обругать по-человечески не может, все какими-то неживыми канцеляризмами.
- Ага, а ты думала иначе?
- Первые две минуты, − пробормотала Миранда, пытаясь отделаться от скверного чувства, что ее негодование только забавляет Юу.
И тут ее точно обухом по голове ударило: Боже, да она уже около пяти минут разговаривала с Юу! Причем тот не только не отделывался односложными фразами, а говорил свободно, как будто бы на равных.
Миранда покачала головой: вот уж и правда странный мальчишка, а ведь только несколько часов назад буквально передергивался от одного ее вида.
Канда хлопнул ладонью по колену и поднялся:
- Ничего не поделаешь, придется подчиниться и ждать, сколько потребуется.
Миранда невнимательно кивнула, все еще размышляя о переменах в поведении японца.
Остаток дня они провели поодаль друг от друга и практически не контактировали: Канда то исчезал, то появлялся, по крайней мере, Миранда периодически замечала мелькавший в толпе людей, которым было уже невыносимо сидеть на одном месте, его высокий темный хвост.
Для самой Миранды нашлась работа на кухне: выживших насчитывалось с три дюжины, поэтому требовалось несколько человек, чтобы вовремя готовить на всех. К тому же некоторые и вовсе не могли самостоятельно принимать пищу в виду повреждения рук или общего упадка сил.
Немногочисленные дети, в одночасье ставшие сиротами, тоже требовали внимания. После обеда они гурьбой окружили Миранду, которая сильно выделялась из-за своей формы и слишком светлой для того региона кожи, и, восхищено разглядывая «настоящую экзорцистку», засыпали бесхитростными вопросами. Лотто после неприятных стычек с соседскими мальчишками не слишком-то жаловала детей, однако, разумеется, не собиралась прогонять этих бедных малышей, с благоговением ловящих каждое ее слово.
Через несколько часов простодушной болтовни с ребятней Миранда распрощалась со своими новыми приятелями и отправилась на кухню. По правде, раньше это была гримерная с умывальником и несколькими диванчиками в кашемировой обивке, но теперь там установили переносную четырехкомфорочную плиту − она стояла прямо на гримерном столике, так как единственная розетка находилась рядом с прикрепленной к зеркалу осветительной лампочкой, − перенесли из ближайших неразрушенных домов кастрюли, сковороды, ножи, вилки, тарелки и прочую кухонную утварь.
Поздоровавшись со всеми, Миранда заняла свое место у умывальника, около которого стояли ящики с овощами: ее работа состояла в том, чтобы чистить, мыть и резать необходимые для блюд ингредиенты.
Первое время Лотто не могла приспособиться к быстрому темпу работы и за спешку и неаккуратность платила порезами на пальцах. Потом, правда, наловчилась: создавалось впечатление, что руки Миранды действовали самостоятельно, пока она отрешенно разглядывала узор на кафеле.
Это была скучная, монотонная работа, но, тем не менее, Лотто она нравилась. Хотя бы чувством причастности к общему делу.
Негромкие разговоры женщин, шум воды, стук ножей о разделочные доски, шипение огня, когда на него падали капли кипящего соуса из сушеных помидоров и грохот доставаемой из картонных коробок посуды – все это действовало на Миранду, точно медитативная музыка. Мысли перетекали с одной темы на другую, хаотично изменяя свое содержание. Она думала о самочувствии Аллена, а потом вспоминала, что забыла забрать постельное белье из прачечной Ордена – на самом деле это была обязанность персонала, но Лотто настояла на том, что сама будет поддерживать порядок в комнате. Наверное, она неосознанно пыталась привнести в свой новый, переменчивый мир хоть что-то стабильное.
Когда ужин был готов, и полдюжины ароматно дымящих пятилитровых кастрюль с пловом в ряд стояли на полу, Миранда и еще одна женщина в косынке взяли каждая по одной и начали обходить людей, в то время как две другие давали каждому по неглубокой тарелке, вилке и куску черного хлеба. В один из обходов Миранда приметила Канду. Он сидел в стороне от основной массы горожан, согнув одну ногу и вытянув другую, Муген был прислонен к плечу. Голова Юу была низко опущена, словно он заснул, несмотря на многоголосый гвалт.
Лотто с порцией плова подошла к нему и протянула руку, чтобы потрепать по плечу. Канда резко перехватил ее ладонь и сжал так крепко, что она охнула.
- Извини, рефлекс, − буркнул он, разжимая стальную хватку пальцев.
- Ты мне чуть руку не сломал. Нельзя быть таким нервным, − упрекнула Миранда, присаживаясь в полуметре и думая о том, какими темными и пустыми были его глаза, когда он внезапно вскинул голову.
- Мне срать, − мрачно сказал Юу. – Надо будет – сломаю, и не только руку. И вообще, разве не знаешь, что опасно подходить к мечнику, когда он спит? Скажи спасибо, что Муген не достал.
- Спасибо, − послушно ответила Миранда.
«Интересно, а Канда чувствовал себя виноватым, если бы и в правду меня зарубил?» − задалась она вопросом и тут же рассмеялась.
Юу с подозрением покосился на нее:
- Чё смешного? – напрягся он.
- Ничего, − поспешно замотала головой Миранда и в качестве компромисса протянула ему порцию плова.
- Не хочу, − отрезал Канда.
Лотто нахмурилась:
- Но ты уже два дня ничего не ел.
- Отвали, не твое дело, − огрызнулся Канда.
- Вот уж враки. А если акума нападут? Ты уверен, что сможешь отразить их атаки с пустым желудком? – Миранда попыталась воззвать к здравому смыслу японца.
- Нет, − отрубил он.
Лотто поджала губы: ну что за упрямый мальчишка?
С минуту она сверлила взглядом его профиль, размышляя о причине, по которой здоровый юноша может так категорично отказываться от пищи.
- Это из-за того, что ты ешь только собу и темпуру? – после паузы предположила Миранда.
- Нет, то есть да. Именно поэтому, − торопливо и с легкой досадой ответил Канда.
Впрочем, даже для Миранды было очевидно, что он солгал. Она машинально затеребила замок на куртке: нет, здесь что-то другое.
Автор: Ёкай
Бета: -трава]
Пейринги: Канда|Миранда
Рейтинг: PG-13
Жанр: angst, romance, hurt|comfort
Статус: Закончен
Размер: Миди
Дисклаймер: Не корысти ради, а токмо волею торкнувшей мя музы.(с)
Саммари: Канда и Лотто на совместном задании.
Размещение: Нельзя
Примечание: Прочие, не имеющие отношения к манге люди, намеренно не названы по именам.
Предупреждения:
1. Многие события и предметы быта, упоминающиеся в тексте, не могли иметь место в конце 19 века.
2. Некоторые факты из манги игнорированы в угоду сюжета.
3. Автор не разбирается в медицине, кулинарии и прочих затронутых в тексте областях, поэтому утверждения и детали, касаемые всего вышеперечисленного всерьез не воспринимать. Сие взято на просторах интернета, а это, как известно, источник ненадежный.
Боже, Ты открыл нам, что миротворцы нарекутся Твоими сынами. Молим Тебя: даруй прочный и неложный мир, чтобы живущие в согласии утвердились в стремлении к добру, а враждующие забыли зло. Через Христа, Господа нашего. Аминь.
читать дальше«Какая ужасная война», − эта мысль, наверное, в сотый раз пронеслась в голове у Миранды Лотто.
«...ужасная, ужасная», − вторил ей разрушенный город. Куда ни глянь − везде обугленные покосившиеся дома с просевшими черепичными крышами, провалами окон-глазниц и раззявленными беззубыми ртами без дверей. Впечатлительной Миранде казалось, что они пристально следят за ней и Кандой, точно предупреждая: здесь не то место, где можно свободно разгуливать.
Вокруг бесчисленные пепелища, черные изломанные фигуры, сваленные неряшливыми кучами — криво вычерченные пародии на людские тела. И даже седой утренний туман, распластавшийся над землей, не мог скрыть их нечеловеческого уродства.
Тишина стояла неживая, гнетущая. Лишь ветер, копаясь в рытвинах раскуроченного толстыми ломтями асфальта и завалах выкорчеванных деревьев, изредка всколыхивал серую слепящую пыль, унося ее к низко надвинутому на город сизо-серому бугорчатому небу, похожему на огромное мутное бельмо. А воздух, казалось, был отравлен удушающим смрадом, усугубленным долгим отсутствием дождей.
Миранда пыталась молиться про себя, но неизменно сбивалась, стоило взгляду упасть на угольные силуэты, присыпанные землей и каменной крошкой. И бестолку экзорцистка закрывала глаза, не в силах смотреть на неприкрытые правительственной цензурой, жуткие в своей откровенности панорамы. Те точно бы отпечатались на внутренней стороне век и неотступно представали перед взором с фотографической четкостью, сводя на «нет» любые попытки вытравить их из памяти, и из-за которых даже в самые теплые, безоблачные дни свет солнца будет заглушаться пасмурными копошащимися тенями.
Считалось, что все, кто наделен Святой Силой, — земные апостолы, избранные Богом вести борьбу со всяким злом и призванные очистить мир от скверны, точно золотую монету, вымоченную в нечистотах. И этот долгий путь к торжеству мира на планете пролагался жертвами простых мирян, у которых считалось за честь отдать жизнь во имя высокой миссии глашатаев Господа.
Рано или поздно, но всегда неизменно приходило осознание жестокого обмана. Что «избранность» больше походила на проклятие, что от священных одежд разило кровью, от запаха которой не избавляла даже святая вода, что оттирать грязь с мира приходилось собственной душой и что Дьявол не на религиозных фресках, а в последнем куске заплесневелого хлеба, худой одежде и отражении массивных перстней высших церковных чинов.
Миранда уныло вздохнула и машинально провела узкой ладонью по скреплявшему курчавые волосы деревянному гребню с россыпью искусственных самоцветов — подарок Аллена в честь ее вступления в ряды экзорцистов.
Вот уже полдня Лотто и ее напарник Юу Канда искали в городских руинах выживших после атаки акума. А до этого им пришлось еще день, не прерываясь на сон и пищу, идти пешком, потому как поезд, который должен был доставить юношу и женщину в пункт назначения, внезапно сошел с рельс. Канда, ровно, как и Миранда, был убежден, что произошедшее — дело рук прихвостней Тысячелетнего Графа. Впрочем, кто бы за тем ни стоял, ему, к большому неудовольствию Юу, удалось скрыться незамеченным.
По причине того, что японский мечник, насильно вырванный из прохлады комфортабельного купе, пребывал в крайне мрачном расположении духа из-за необходимости продолжать путь уже под палящим зноем, щедро расплескиваемым южным солнцем, Миранда так и не решилась предложить переждать жару в гостеприимной тени тянущихся на многие километры виноградных плантаций и восполняла силы конфетами, запасенными на случай, если вновь появится необходимость приободрить Уолкера.
Тяготы путешествия никак не отразились на внешности высокомерного японца: горделивая осанка по-прежнему оставалась идеально прямой, тонкие губы были плотно поджаты, а в стройной, гибкой, как хлыст, фигуре не скользило ни признака усталости. Разве что узкая кайма пыли на подоле черного плаща говорила о том, что ее обладатель проделал долгий путь. Сама же Миранда была на пределе сил и, как ни старалась, не могла того скрыть. Даже страх навлечь на себя гнев Юу на этот раз не возымел должного эффект: Лотто брела, едва волоча ноги и прижимая руку к утробно урчащему животу. Конфеты были малодейственным средством против усиливавшегося голода, острыми спицами впивавшегося в желудок.
Лотто понимала, что еще немного, и она нарушит молчание, возникшее между экзорцистами с самого момента, как они вошли на перрон, и попросит о передышке, махнув рукой на то, что лишний раз даст Канде повод утвердиться в ее полной бесполезности.
Тяжело дыша, Миранда уселась на ближайшую бетонную плиту, запрокинула голову, стараясь восстановить нормальное сердцебиение, и, внутренне напрягшись, ожидала раздраженного оклика Юу. Когда спустя несколько минут абсолютной тишины Лотто осмелилась скосить глаза в сторону предположительного местонахождения японца, то резко вскочила, не обнаружив его присутствия.
«Неужели он решил оставить меня здесь?» − нервно подумала она, оголтело оглядываясь.
Канда обнаружился за ближайшим поворотом, стоящим в задумчивости перед двухэтажным зданием с высокими витринами и разваленной на две части обожженной вывеской.
От радости, что напарник, кажется, и не думал ее бросать, Миранда была готова обнять Юу − слишком уж страшной представлялась перспектива остаться одной в разграбленном городе, − но вовремя вспомнила о вспыльчивом нраве японца, поэтому держалась на боязливой дистанции.
Канда и вовсе не обратил внимания на подошедшую женщину, а продолжал брезгливо разглядывать намотанные на дверную ручку кишки, выискивая способ войти в здание, не дотрагиваясь до них. Впрочем, Канда всегда предпочитал дело размышлениям, поэтому, недолго думая, одним мощным ударом срубил дверь с петель. Убрав меч в ножны, он хмуро обратился к Миранде, по-прежнему маячившей на расстоянии пары метров:
- Привал устроим здесь.
И не принимая во внимание возможный ответ, шагнул вовнутрь. А Миранда, ошарашено задержавшись на месте и всерьез подозревая Юу в способности читать мысли, немного погодя юркнула следом, неосознанно цепляясь взглядом за стоящие в рядок на витрине, заваленной грудами битого стекла, часы на бархатных пьедесталах.
Они оказались в небольшом, скупо обставленном помещении, бывшем, по-видимому, мастерской часовщика. Нет, это место не пестрело разнокалиберными изделиями, а наоборот, если бы не табличка «Мастерская по почину и изготовлению часов», можно было решить, что это одна из маленьких безликих конторок, предоставляющих клиенту самые разнообразные услуги, начиная от ежедневного выгула собак и заканчивая продажей недвижимости.
Выкрашенные в темный цвет стены шли у основания потолка извилистыми трещинами, похожими на густые сплетения терновника. Два окна с деревянными наличниками, покрытыми краской в тон стен, и распахнутыми льняными шторами в терракотовую полоску, открывавшими вид на переулок, покрытый язвенными рытвинами, располагались напротив. На коротком подоконнике — чахлое растение в глиняном горшке с невразумительным мотивом, больше похожим на грязные подтеки. В середине, под тускло поблескивающей на тонком проводе лампочкой располагалась охровая стойка со множеством выдвижных ящичков. Рядом с металлической кружкой и разобранными часами, чье нутро напоминало внутренности мелкой зверушки, на скобленом краю покоилась стопка схем и рисунков, поверх которой лежало пенсне в железной оправе. Опрокинутый стул с решетчатой спинкой потерянно лежал неподалеку, и отчего-то при взгляде на него Миранде захотелось заплакать.
Канда, пристально рассматривавший каждый закуток пространства и оттого замерший без движения, наконец, убрал руку с оплетенной шнурком рукояти Мугена и прошел вглубь, туда, где в тени дальней стены находилась неприметная дверь, предположительно ведущая в мастерскую и жилые комнаты. Лотто, глухо шмыгая носом, заковыляла следом. Здешняя атмосфера действовала на нее удручающе, рождая болезненные аналогии с прежним местом жительства, носившим такой же незримый отпечаток меланхолии.
Преодолев мощную дубовую лестницу с гладкими перилами без резьбы, экзорцисты поднялись на просторную площадку второго этажа, оклеенную виниловыми обоями и выстланным выцветшим оливковым паласом полом. Всего здесь находилось две двери, одна из которых вела в мизерную уборную с допотопной чугунной ванной, раковиной с ржавым краном, обтянутой клеенкой навесной тумбой и неожиданно абсолютно чистым унитазом. За второй, как и предполагала Миранда, находилась спальня. По размеру она превосходила соседнюю комнату и была поделена на два сектора тянущейся поперек через все пространство синеватой занавеской в белую крапинку. В той части, что была поменьше, находилась кованая одноместная кровать, скрупулезно заправленная и накрытая блеклым пледом в шотландскую клетку. Рядом, вплотную прислоненная к стене с затемненными фотокарточками, стояла тумба с дешевой грушеобразной лампой и стопкой потрепанных журналов. На другой стороне, захватывавшей огромное квадратное окно, драпированное плотными холщовыми шторами, и массивную люстру, располагалась пестрая тахта с обвалившейся у изголовья спинкой. А прямо напротив, на низкой подставке, стоял черно-белый крохотный телевизор с пластиковым корпусом землистого цвета, торчащими, точно усы насекомого, антеннами и проваленными кнопками.
Канда размашистым шагом приблизился к окну и распахнул ставни, впуская в помещение слабые струйки несвежего ветра. Впрочем, лучше пахнуть не стало, наоборот, Миранда явственно почувствовала доносившийся с улицы гнилостный душок и спертое дыхание бабьего лета.
Лотто неуклюже помялась на пороге, не решаясь войти и неуверенно поглядывая на спину японца в ожидании указаний. Наверное, кому-то показалось бы смешным, что двадцатипятилетняя женщина так робеет в обществе юноши, гораздо ее моложе, однако от Юу будто исходила какая-то опасная властная сила, заставлявшая таких людей, как Миранда, беспрекословно подчиняться его стальной воле. Стремительный и острый, как лунный отблеск на лезвии Мугена, Канда одновременно пугал и завораживал женщину своей резкой отличностью от всех виденных ею прежде людей. С чисто немецким рационализмом Миранда пыталась анализировать свои чувства к этому странному мальчику, но каждый раз только больше запутывалась, и в итоге утешалась тем, что некий интерес был, вероятнее всего, лишь нормальной реакцией европейца на загадочный восточный менталитет. Впрочем, с точки зрения Лотто, Юу был чересчур необычным даже для своей нации. Все в мечнике было «слишком»: слишком гордый, слишком спесивый, слишком хладнокровный, слишком дерзкий, слишком красивый... Шутка ли − внешность прекрасной девушки, а нрав неотесанного мужлана. Вот только никому в твердом уме не пришло бы в голову смеяться над Юу Кандой.
Наконец экзорцист отвернулся от окна и с ничего не выражающим лицом посмотрел на Миранду. Той мгновенно стало не по себе: Лотто в принципе не любила, когда на нее смотрели, потому как сразу начинало чудиться, что человека привлек какой-то изъян во внешности или одежде − микроскопическое неотстирываемое пятнышко на манишке, круги под глазами или излишняя худоба. Поэтому для собственного душевного спокойствия Миранда старалась оставаться как можно более незаметной, тем более что привлекать внимание такого человека, как Канда, который по определению ничего хорошего подумать о ней не мог, женщине не хотелось решительно.
Закончив сверлить напарницу недружелюбным взглядом, Юу отвел глаза и отрывисто произнес:
- Я ухожу, а ты жди здесь, поняла?
- Д-да, − испуганно пробормотала Миранда, разглядывая лакированные носки своих черных сапог.
Юу фыркнул и, шурша полами плаща, прошел мимо женщины. Они поравнялись всего на долю секунды, однако Миранда успела уловить исходивший от его волос слабый аромат душистого мыла, вроде тех, что продавались в лавке напротив ее дома по две марки за штуку.
С тех пор, как Лотто обнаружила, что является носителем Чистой Силы, ее жизнь заложила крутой вираж, − она официально стала экзорцистом. И хотя, в сущности, покладистый характер и привычка спотыкаться на ходу никуда не делись, Миранда ощущала произошедшие с ней метаморфозы, пусть и незаметные для посторонних глаз. Она стала чуточку смелее, чуточку увереннее в себе, чуточку решительнее, и что самое главное, обрела так не хватавших товарищей, способных в любой момент оказать поддержку, помочь советом, и для которых она была не неуклюжей неудачницей, а верным и полезным соратником. Поэтому не удивительно, что о прошлом Миранда старалась вспоминать как можно реже, а лучше вообще о нем не думать — все равно ни во что, кроме очередной депрессии, это не выльется. Навсегда забыть лица прежних нанимателей, пересуды за спиной, тычки и насмешки соседских мальчишек, тотальное одиночество и сотни тысяч разочарований.
Воодушевленная неожиданными, но такими необходимыми судьбоносными переменами, Миранда не скоро поняла, что Черный Орден — далеко не такое радужное местечко, как она рисовала себе в воображении, и что погибнуть на задании легче, чем разбить тарелку. Во многом новая жизнь оказалась сложнее и запутаннее старой, порой хотелось отступить. Вернуться в свою уютную съемную комнатенку и возобновить прежнее неприметное существование. Однако стоило лишь вызвать в памяти лицо доброго смотрителя и неизбежное разочарование, что тронет его морщины, когда он увидит на пороге свою несчастливую жиличку, как силы и упорство вновь возвращались. Миранда была готова, не жалея себя, стараться, и делать все, что от нее потребуется. Именно поэтому она стоически перенесла решение Комуи о назначении ей в напарники самого нелюдимого и вспыльчивого человека во всем Ордене. На самом деле, размышляла Миранда, к Канде тоже можно найти подход — самое главное, молчать и не высовываться, а там, глядишь, и перестанет относиться так, будто она вот-вот обратится в акума. Впрочем, на это надежды тоже было мало.
Лотто пригладила волосы и критически оглядела комнату. Долгие годы работы гувернанткой давали о себе знать: при взгляде на колонны пыли и замызганные шторы появлялось стойкое желание взять тряпку и выскоблить все до блеска. Если уж она и Юу на время поисков решили остановиться здесь, то тем более следует сделать это место более приятным и удобным для проживания.
Обрадованная найденной работой и тем, что не придется бездельничать в отсутствие Канды, Лотто с энтузиазмом принялась за дело. Она даже позабыла о том, что всю ночь и день провела на ногах, не давал о себе знать и измученный голодом желудок. Проворно порхала в маленьких ладонях с нежной, точно бы никогда не знавшей уборки, кожей половая щетка, выгребая из углов паутину, песок, комки засохшего хлеба и сыра. Ловко, чтобы не запачкать костюм, Лотто выдраила, а затем насухо протерла дощатый пол, сняла и замочила в мыльной воде разграничивавшую комнату занавеску, а затем постирала вместе с постельным бельем и шторами, повесив их на предварительно закрепленные в коридоре за крючки железных навесных подсвечников змеевики. Следом Миранда тщательно протерла телевизор, который, как оказалось, на самом деле имел приятный кремовый цвет, аккуратно вытерла фотографии на стенах, вытащила софу на задний двор, выбила из цветастой обивки пыль, беспрестанно при этом чихая от поднимавшихся тучных волн, а после, ценой синих коленок, кое-как втащила ту обратно.
И только после этого грандиозного действия женщина позволила себе обессилено плюхнуться на жесткий матрац. Не обращая внимания на больно впивавшиеся в спину пружины, Миранда удовлетворенно разглядывала результат своих трудов. Конечно, нельзя было сказать, что комната прямо-таки преобразилась, однако выглядеть стала вполне пристойно, а главное — брезгливому Юу теперь не придется искать уголок, где себя приткнуть и при этом не запачкаться.
- Окно забыла помыть, — вполголоса заметила Миранда, запястьем потирая лоб, так как от розовых распаренных ладоней резко пахло средством для чистки и дезинфекции, — да и на ужин что-нибудь сообразить нужно, Канда наверняка проголодался...
Немного повалявшись, распустив, взъерошив и вновь забрав волосы, Миранда лениво потянулась, точно большая черная кошка, и бодро вскочила на ноги. Энергия деятельности кипела в ней и требовала выхода. Она сбежала вниз и захлопала дверьми, изучая назначение каждой комнаты. Прямо под лестницей располагалась мастерская — маленькая, но хорошо освещенная мощной лампой коморка с огромным выщербленным верстаком посередине, на котором поверх куска материи с правой стороны были аккуратно разложены отвертки, пинцеты, тиски, сверла, напильники, щетки, лупы, маленькие латунные весы и многие другие вещи, чьих названий Лотто не знала. В отличие от других помещений, это поражало педантичной чистотой, так что поднаторевшая в уборке Миранда не обнаружила ни единого пятнышка даже на лезвиях маленьких щипцов и ножниц. Немного постояв в восхищении от этого священного порядка, она повернулась на пятках, осторожно прикрывая за собой дверь, и тут же с любопытством просунула голову в следующую. И едва успела отскочить, так как с потолка на нее обрушилась железная лавина из старых часов, сложенных античными шаткими руинами и египетскими тикающими пирамидами. Ах, какие это были часы!
Круглые механические будильники, маятниковые с доскообразными и цилиндрообразными грузами, целый ящик наручных с инкрустированными циферблатами, карманные на золотых, серебряных и платиновых витых цепочках. Метровые стройные напольные с каркасами из благородной древесины — преимущественно индийского и кубинского красного дерева, ольхи, эбена — с цветочно-лиственным и фигурным орнаментом. Песочные с колбами из кварцевого либо цветного стекла и костяными, деревянными или металлическими держателями, китайские огненные часы в форме дракона. Массивные настенные различных форм и дизайна: с деревянным или застекленным корпусом, украшенным металлическими аппликациями, резным тематическим орнаментом, и, разумеется, простые, незамысловатых конструкций. Но особый восторг у Миранды вызвали миниатюрные копии самых известных и необычных часов мира: Страсбургского собора с циферблатом в виде звездного неба с перемещающимися по нему планетами и знаками зодиака, Солсберийские, без циферблата, и те, с тринадцатью, что расположены на городской стене фламандского города Лира.
Женщина опустилась на корточки и ласково провела рукой по крышке ближайших ходиков в виде пряничного домика с двумя гирьками-леденцами. Та была теплой, гладкой на ощупь, и Миранде на секунду представилось, как часовщик, запечатленный на немногочисленных фотографиях, как низенький старичок с клочковатыми облачками седых волос на голове и в заплатанном фартуке, что висел на крючке у входа, так же как и она сейчас, в сиесту любовно поглаживал свои творения.
Миранда, мгновенно помрачнев, убрала руку и, выпрямившись, прислонилась спиной к трухлявому дверному косяку. Она была практически уверена, что часовых дел мастер погиб при нападении акума, и от этой мысли у нее колко защипали глаза. Осознание того, что еще только неделю назад старик сидел на том обитом дешевым зашарпанным ситцем стуле, низко склонившись за работой, так, что свет лампы обводил его блеклую, точно потертую от времени фигуру желтой капиллярной ручкой, свернулось ежовым комом в горле. Захотелось убежать, пока еще не стемнело и насильно вырванные из тел беспокойные призраки не побрели к своим домам, чтобы не пропустить вечерней сводки новостей и прогноза погоды, тем более что если передадут дождь, то нужно будет обязательно достать вывешенное в саду для просушки белье и накрыть брезентом цветочные клумбы. Кусая губы, Лотто сделала несколько шагов в направлении двери, думая о том, как станет объяснять свои глупые чувства Канде, как он в ответ с презрением на нее посмотрит и покрутит пальцем у виска. О том, что ей только предстоит научиться прятать свои эмоции в нагрудный кармашек, подальше от чужих и собственных глаз.
Миранда тряхнула головой, отгоняя остатки ступора, и, проводя по противоположной стене, шероховатой из-за неровно нанесенной палево-коричневой краски, кончиками пальцев, направилась к последней двери, из которой слабо тянуло базиликом.
Кухня оказалась именно такой, какой Лотто ее себе представляла: с горой немытой посуды в круглой мойке, натянутой на окно сеткой от насекомых, прямоугольным столом, где в плетеной корзинке лежала уже зачерствелая выпечка, каплями присохшего варенья на скатерти и колючими хлебными крошками на полу. А кроме того еще был овальный вязаный половик, низкий холодильник со скользким ручками и бутыль с темноватой жидкостью на подоконнике, которая оказалась забродившим картофельным соком.
Миранда решительно повязала лежавший на табурете фартук, забрала волосы в привычный чопорный пучок и принялась рыскать по ящичкам и полкам в поисках ингредиентов для будущего ужина. Конечно, нечего было и рассчитывать, что нищий часовщик закупал продукты в самой крупной бакалейной лавке города, да и сама Миранда привыкла к простой пище и в плане еды была непритязательна (однажды она целый месяц просидела на одной гречневой каше из-за того, что никак не могла найти работу). Вот только Канда наверняка не разделит ее бесхитростных взглядов. Лотто краем уха слышала от младших экзорцистов, что японец употребляет исключительно собу и темпуру. Впрочем, подобная привередливость вполне вязалась с его характером, однако тут уж Миранда мысленно разводила руками — о японской кухне она имела весьма смутное представление, поэтому в данной ситуации у Юу существовало только два выхода: либо остаться голодным, либо раз изменить привычке и удовлетвориться ее стряпней.
Тем не менее, в этот раз Лотто хотелось приложить как можно больше усилий, чтобы у напарника не появилось желания спустить свою порцию в унитаз. Конечно, Миранда была далеко не таким мастером в готовке, как Джерри, однако с самого детства кухня была именно ее зоной, так как фрау Лотто с утра до ночи моталась на различных подработках, чтобы обеспечить себя и дочь. Да и ко всему прочему Миранда выросла в среде родственников (матери, бабушки и теток), имевших весьма консервативный взгляд на назначение женщины в обществе, поэтому с младых ногтей Лотто знала наизусть рецепты всех национальных немецких блюд. Впрочем, применить эти знания удавалось довольно редко, так как Миранда предпочитала менее тяжелую пищу, да и львиная доля месячного жалования уходила на аренду квартиры.
Тщательно проштудировав содержимое шкафов, женщина обнаружила пригоршню риса, пакетик с сушеными яблоками и грушами, домашнее вино в соломенном чехле, немного овощей, сухари из белого и черного хлеба и сыр. Выложив результат своих поисков на обеденный стол, Лотто принялась грызть ногти, думая, что из всего этого можно приготовить. Миранда была отнюдь не сильна в импровизации, поэтому на ум ничего кроме вареного риса с овощами для Юу и салата для себя не приходило. Наконец, рвано обкусав ноготь на большом пальце, Лотто, внутренне махнув рукой, остановилась на первом варианте. Ноги, точно запоздало вспомнив об испытанных нагрузках, гудели и ныли, руки по-прежнему неприятно пахли бытовой химией, поэтому Миранде пришлось долго мыть их под холодной струей воды с куском хозяйственного мыла; в висках нарастала боль.
Поставив кастрюльку с аккуратно нарезанными овощами и тщательно промытым рисом на слабый огонь, Миранда села на стул и, блаженно вытянув ноги, прикрыла глаза, слушая, как вода негромко булькает под крышкой, а где-то наверху в водосточной трубе глухо подвывает усиливающийся ветер.
Когда Миранда выключила плиту, на улице уже монотонно барабанил дождь, похожий на шум от тысячного войска деревянных солдатиков. Лотто зевнула и, вывалив рассыпчатый рис и дымящиеся овощи на тарелку, накрыла ее крышкой, чтобы сохранить еду теплой до прихода Канды, а себе наскоро настругала салат, посолила, поперчила, покидала в него сухари и принялась вяло поглощать ложка за ложкой.
За окном с облупившейся белой краской было непроницаемо темно, точно на внешнюю сторону дома навесили огромное оловянно-серое полотно. Воздух в комнате омрачился от упавшей на пол большой неподвижной тени.
Миранда неторопливо доела свою порцию, а после перемыла в раковине всю посуду, почти не обращая внимания на отвратительные присохшие остатки еды. Вытерев руки полотенцем, она поплелась наверх, почти механически принимая решение немного освежиться, приняв душ. К счастью, душевой шланг имелся в наличии, и проеденная ржавчиной головка выдавала воду, хоть и не из всех отверстий.
Намыливая голову шампунем из пакетика, который она стащила из гостиной, где останавливалась на предыдущей миссии, Миранда думала над причиной, по которой сегодняшнее одиночество дается ей гораздо труднее, чем все прежние. Как ни крути, а получалось, что практически всю взрослую жизнь после окончания закрытой женской школы, где она делила комнату еще с двумя студентками, она кочевала от работодателя к работодателю, испещрив самыми разнообразными маршрутами всю территорию крошечного Бремена, и эти свои мытарства совершала абсолютно в одиночку. До нее доходили обрывочные сведения о том, что бывшие сотоварки вполне успешно обосновались в добротных местечках с первого же раза, однако Миранда, собаку съевшая на причудах богатых нанимателей, сильно сомневалась в правдивости подобных слухов. Она не раз прослеживала закономерность, заключавшуюся в том, что чем высокороднее и аристократичнее семья, тем больше вероятность, что у нее окажется какая-то отвратительная, постыдная тайна. Особенно это касалось женщин.
Миранда не раз становилась свидетелем того, как прелестнейшие и благороднейшие с виду дамы на проверку оказывались более циничными и порочными, чем женщины простого сословия и имели совершенно немыслимые увлечения, начиная от связи с собственными камеристками и заканчивая попытками проведения черных месс и колдовских обрядов.
Лотто чувствовала некоторое неудобство, близкое к волнению. Вне сомнений, Канда — прекрасный, опытный воин, и сама Миранда даже в мыслях не осмелилась бы оспаривать высокий уровень его ратного мастерства, однако никакие логические доводы не могли перевесить на абстрактных весах того факта, что Юу, хоть уже и совершеннолетний, но во многом еще недалекий мальчишка почище Аллена. И во сколько бы крат Канда не превосходил ее, как экзорцист, это не отменяло семилетней разницы в возрасте. Как и не отменяло убежденности Миранды в том, что именно эта проклятая война оледенила сердце Юу. Искалечила его жизнь и продолжит калечить до тех пор, пока тот не сложит голову в одном из бесчисленных сражений за мир, который никогда не увидит. Подобные ему люди, раз взяв в руки оружие, уже никогда не смогут расстаться с ним, не смогут найти избавления от призраков прошлого в спокойном, послевоенном существовании – слишком свежа память и слишком горячи от теплой крови — своей, друзей и врагов — руки. Юу не найдется места в этом свежеиспеченном, очищенном мире, среди немногих переживших милитаристский хаос, таких, как она, Лави или Кроули. Его имя строгим, четким почерком будет высечено на мемориальном камне и, скорее всего, даже особо выделено. И это будет правильно, гораздо правильнее, чем если он превратится в одного из этих угрюмых, параноидных личностей, живущих воспоминаниями, потому как оказались не в состоянии приспособиться к новым реалиям.
Миранда прислонилась мокрым лбом к холодному кафелю. Ручейки воды, многообразно разветвляясь, шумно стекали с ее оголенной шеи, по сгорбленным плечам, огибая выступающие ключицы, пробегаясь по решетке ребер, впалому дрожащему животу, позвонкам спины с выступившими на бледной, почти прозрачной коже мурашками, острым шершавым коленкам и, спирально скользя по икрам и щиколоткам, исчезали в решетке водостока.
Миранда вновь почувствовала ту невыразимую тоску, столь глубоко и прочно засевшую в самой потаенной глубине, что уже никакими слезами ее не выплачешь. Прежде Лотто находила спасение от этого всепоглощающего отчаяния в работе. Потому что стоило беспомощно опустить руки перед очередной навсегда для нее захлопнувшейся дверью, как роем начинали осаждать черные мысли, подтачивая волю к жизни. А когда из-за усталости подкашиваются ноги, а голова пухнет от бесконечных забот, тут уже далеко не до самоедства.
Но сейчас у Миранды не было других вариантов, кроме как терпеливо дожидаться прихода Канды, молясь о том, чтобы мальчик вернулся невредимым.
Она откинула голову, направив струю воды на волосы, чтобы смыть остатки пены. Затем выключила воду и, положив напоминавший дохлую змею шланг на бортик, сдернула с крючка полотенце и принялась вытирать до красноты мокрую кожу. Тело выполняло привычные действия машинально, так что Миранда совсем не ощущала холода, когда вода капала с похожих на темные сосульки кончиков волос на грудь, будто пребывая ощущениями совсем в другом месте.
Затем Лотто немного почистила костюм от пыли и на цыпочках вернулась в спальню, перекинув высокие сапоги с остальной одеждой через руку. После жесткой водопроводной воды кожа была сухой, точно бы стянутой, и неприятной на ощупь. Женщина с трудом смогла натянуть брюки и куртку.
Не имея понятия, чем себя занять, Миранда включила телевизор, наугад потыкав в кнопки на боковой панели. Конечно, Лотто предпочла бы убить время за беллетристикой, однако за все время пребывания в доме она не приметила ни одного стеллажа с книгами, а журналы на прикроватной тумбочке были специализированными и пестрели непонятными терминами.
На единственном канале транслировали сольный концерт некой итальянской оперной певицы. Женщина с черными кудрями, скрепленными узорной тесьмой, была облачена в белоснежную столу с золотой отсрочкой, подчеркивавшую прекрасный южный оттенок кожи, и широким орнаментальным поясом под грудью. Дива широко раскрывала ярко-алый рот, сотрясая мощным сопрано монументальный зал с ионическими колоннами, подпиравшими арочный потолок, украшенный мифологической живописью и лепным панно, громадной осветительной арматурой и креслами в бургундской обивке. В перерыве между композициями, под шквал громоподобных аплодисментов, певице вручалась охапка роз, которые та легкомысленно разбрасывала, пробегая между передними рядами и приподнимая ткань тоги на кокетливый манер, как если бы она была облачена в панье.
Хоть бабка Миранды, в молодости руководившая местным школьным оркестром, и привила внучке любовь к классической музыке, в этот раз Лотто мало задевало происходящее на экране действие. То и дело она бросала взгляды в пространство дверного проема и беспрестанно ерзала. Наконец, не в силах находится в одном положении, она убавила звук до минимума и принялась мерить шагам комнату.
Часовая стрелка перевалила за десять, когда, наконец, измученная ожиданием Миранда услышала протяжный скрип половиц и приглушенные ругательства — кажется, Юу едва не поскользнулся на луже воды у дверей ванны, что свидетельствовало о том, что мечник не на шутку устал.
Миранда ощутила, как у нее вмиг пересохло во рту. Только минуту назад она мечтала увидеть Канду, а сейчас была бы рада оказаться как можно дальше от него.
Лихорадочно приминая вспушенные, вьющиеся премилыми кольцами волосы, Лотто мельком осмотрела свой внешний вид, – Юу терпеть не мог расхлябанности и небрежности в одежде – поспешно натянула сапоги и одним молниеносным движением выключила телевизор, про себя радуясь, что предварительно убавила звук. Было бы ужасным просчетом позволить Канде решить, что она бездельничала, в то время как он, вполне вероятно, тяжело трудился.
Когда японец с непроницаемой миной зашел в комнату, по виску Миранды сползла капля. Она повернулась, слегка приподнимаясь:
- С возвращением, — Миранда хотела, чтобы ее приветствие прозвучало бодро и доброжелательно, но звенящий от напряжения голос и стянутые в нервной улыбке губы говорили о чем угодно, но только не о радости.
Впрочем, Юу даже не обратил внимания на замершую в неестественной позе женщину, будто ее вовсе здесь не было. Одним резким движением он стянул с плеч плащ, бросая его на незаселенную кровать, и, расстегнув верхнюю пуговицу плотной рубашки, лег на живот, уткнувшись лицом в полосатый матрац и замерев без движения.
Стало так тихо, что можно было услышать, как из крана снизу капает вода.
Это было столь унизительно, что Миранда не смела и шевельнуться. Бешеный ритм сердца громким оглушающим стуком отзывался в ушах, колени мелко подрагивали.
Миранда подумала, что если бы она была более решительной, то обязательно отвесила бы Юу пощечину. Но ни смелости ударить мальчика, ни самоуважения, чтобы оскорбиться на его жест, у Лотто не было. Старательно моргая, она находила оправдания в сложном характере Канды и собственном неумении найти к нему правильный подход.
В конце концов, размышляла Миранда, разглядывая расслабленную спину мечника с разметавшимися поверх волосами, почти черными в полумраке помещения, самое главное, что он цел и, за исключением сильного утомления, в порядке. А в остальном… Откровенно говоря, такая реакция была вполне ожидаемой.
Миранда со вздохом опустилась на тахту и, подложив под голову согнутую в локте руку, прикрыла глаза.
Долгий целебный сон – это все, что им обоим было сейчас так нужно.
***
Как и положено после большой нагрузки, уснула Миранда быстро, точно попала в черный стремительный водоворот и мгновенно опустилась на дно безо всяких тревожных сновидений. И проснулась резко, толчком, будто вынырнула из водной толщи на поверхность.
Приподнявшись на локтях, она принялась озираться чуть осоловелыми глазами, ощущая несвежий горьковатый привкус во рту, от которого во что бы то ни стало нужно избавиться, пока не проснулся Канда.
Тот кстати, к немалому удивлению Миранды, не отправился, как она ожидала, по своим таинственным делам, а продолжал спать на кровати часовщика, используя в качестве одеяла свой плащ.
Подстегиваемая странным интересом, Лотто тихонько приподнялась, беззвучно приблизилась к Юу и, пользуясь его неведением, принялась осторожно осматривать.
Кажется, он видел что-то не очень приятное, так как с и без того бледного лица сошли все краски, а в смуром дневном свете, приглушенном из-за опущенных портьер, оно и вовсе походило на восковой слепок. Глазные яблоки судорожно двигались под закрытыми веками с чуть трепещущими ресницами, особенно длинными у кончиков глаз. Обычно прямая ровная челка без зазора теперь отдельными растрепанными прядями прилипла к влажному лбу, дыхание − сбитое, прерывистое, со свистом. Опустившись чуть ниже, чтобы поправить сползший с плеча мечника плащ, Лотто почувствовала исходящий от его подмышек запах пота. Заметила, что под коротко остриженные ногти забились комья почвы, а волосы оттого непривычно темные, что были покрыты присохшей грязью и еще чем-то бурым, как если бы Юу волтузили по земле.
Неожиданно его голова как-то странно дернулась. Напряженная донельзя Миранда вздрогнула и торопливо отошла, опасаясь, что Канда застанет ее за этим неприличным разглядыванием и будет игнорировать еще откровеннее, чем прежде.
В конце концов, Лотто перестала растерянно перекачиваться с пятки на носок, подхватила походную сумку, прислоненную к стене, и вышла прочь, как можно аккуратнее прикрыв дверь. Она зашла в уборную, кинула рюкзак на крышку унитаза и долго умывала лицо чуть теплой водой. Сбор Миранда совершала впопыхах и совершенно забыла о щетке и любимой земляничной пасте, поэтому ограничилась тем, что тщательно прополоскала рот яблочной водой – к счастью, на полке за зеркалом нашлась банка с остатками зубного порошка.
Немного замявшись, Миранда все же достала из сумки потрепанную косметичку, а из нее – тюбик бежевой помады, неизвестно когда купленной. Кажется, в год окончания женской гимназии, матерью, за отличный аттестат. Лотто так ни разу и не воспользовалась ей – боялась, что окружающие, привыкшие видеть ее дурнушкой, не так поймут – и хранила разве что в память о родительнице.
Но сейчас у Миранды возникла какая-то особенно острая потребность почувствовать себя привлекательной.
Боязливо, точно совершая нечто непристойное, Миранда осторожно провела помадой по губам, неизвестно зачем стараясь сделать ее наличие на губах как можно незаметнее. После Лотто торопливо спрятала ее на прежнее место, плотно застегнув замок, выудила гребень и только потом посмотрела в зеркало.
Оттуда на Миранду глядела миловидная молодая женщина, похожая на нахохлившуюся испуганную птицу своими потемневшими от напряжения глазами и взъерошенными волосами, которые она вчера так и забыла расчесать.
И почти беспричинно все происходящее показалось Лотто таким нелепым − и глупый страх прихорошиться, то, что они, похоже, надолго застряли в этом городке, наивное беспокойство за Канду, который все равно этого никогда не оценит – можно подумать, она его близкий родственник или друг – затягивающее удавку уныние и слоящиеся ногти, что она ощутила заклокотавшую в груди ярость.
Чтобы дать выход этой внезапно накатившей злости, Миранда принялась грубо драть расческой волосы. Спутавшиеся завитки тоже раздражали до слез, и лишь боль приносила облегчение.
Наконец раскрасневшаяся, готовая разрыдаться Миранда со сдавленным всхлипом откинула гребень, оперлась ладонями с растопыренными пальцами о холодный край раковины, широко расставив ноги, и закусила губу. Несколько минут Лотто стояла без движения, только целенаправленно и глубоко дыша, пока полностью не пришла в себя
«Чокнутая, вот я кто», - подумала она, подбирая расческу.
На этот раз уже мягко и бережно прошлась по всклокоченным прядям, а после скрепила заколкой. Кожа головы немного побаливала, однако Миранда с опустившимся на нее ангельским спокойствием сочла это малой платой за благополучно подавленную истерику.
В дверях она столкнулась с Кандой. Тот как обычно был мрачен и как обычно сделал вид, что напарницы не существует.
Впрочем, Миранду уже было сложно пронять:
-Доброе утро, − вежливо сказала она и улыбнулась, заметив, как скривились при звуке ее голоса красивые губы.
Положив сумочку на прежнее место, Миранда опустилась на первый этаж, намереваясь заняться приготовлением завтрака.
Порция Юу – рис с овощами − осталась нетронутой, поэтому Лотто пришлось повторно разогревать ее, хоть и надежды, что Канда согласится съесть то, что приготовила она, практически не было.
Повторно обшарив полки в поисках хоть какой-нибудь заварки, Миранда выудила среди жестянок с крупами, где давно обжились белые черви, пакет с сушеными травами и пачку рафинада с трехнедельным сроком давности.
Вскипятив воду, Лотто засыпала мяту и ромашку в чайничек с голубыми танцовщицами по бокам, дала настояться и разлила по двум разномастным чашкам.
Она не знала, сколько сахара Юу предпочитает класть в чай, поэтому, как и себе, сластить не стала, а выложила пару кубиков на блюдечко. На другую тарелку Миранда высыпала сухофрукты и принялась без аппетита жевать сморщенные, почти безвкусные дольки, дожидаясь, пока разогреется рис.
Аккуратно вымыв и расставив использованные приборы по местам, Миранда рассортировала еду для Канды по тарелкам и медленно двинулась наверх, внимательно глядя под ноги, пресекая возможность по привычке споткнуться и расколоть чужую утварь с чужим завтраком.
Впрочем, подобные меры не спасли от гибели китайский сервиз ее двадцать седьмого хозяина, который любил выдавать невероятно прелестные чепцы и кружевные кукольные передники с оборками своим горничным. Помнится, тогда она не только разбила фарфоровый набор, но и сбила с ног импозантного вдовца, любителя камеристок в миленьких чепчиках, именно из-за того, что уткнулась взглядом в пол, к слову, при этом вполне успешно огибая препятствия в виде складок на ковре и чьих-то оброненных чулок, но увы, при этом совершенно не замечая людей и вещи вокруг.
Однако нельзя сказать, что Миранда была огорчена, когда ее незамедлительно рассчитали, нет. Наниматель-фетишист не вызывал у Лотто ни малейшей симпатии, и она с легкой душой навсегда покинула стаю щебечущих служанок из бывших актрисулек, носивших запрещенные турнюры и имевших весьма размытые знания о том, как нужно чистить столовое серебро и правильно полировать стеклянные поверхности.
Благополучно преодолев подъем, Миранда нарочито неспешно приблизилась к прикрытой двери, одновременно прислушиваясь − вдруг Юу надумал переодеться или еще что-нибудь в таком духе? Однако из комнаты не доносилось ни звука. Миранда замялась: может, гордости у нее и нет, однако забота о человеке, который считает ее пустым местом, как ни крути, а наводит на странные выводы. Но с другой стороны, она гораздо взрослее, а значит, не имеет права на ребяческие обиды.
Миранда вздохнула, соскребая остатки выдержки и делая сдержанно доброжелательное лицо.
- Эй, ты, − послышалось сзади ледяное обращение, от которого у Миранды по спине пробежал холодок, − либо заходи, либо свали в сторону.
В сущности, это ведь так просто – огрызнуться в ответ, урезонить, поставить на место, в конце концов, он намного ее младше, но в глотку точно вата набилась – ни слова невозможно выговорить.
Лотто слегка сгорбилась и, старательно отводя глаза, сделала шаг в сторону. Канда фыркнул в своей обычной уничижительной манере и прошел мимо, однако дверь за собой не закрыл. Впрочем, для Миранды это не имело никакого значения: она положила поднос на телевизор, а сама села напротив, держа спину неправдоподобно прямо, и невидяще уставилась на темный экран.
«Хватит, − решила она про себя, − довольно».
В конце концов, многие уже потерпели неудачу, пытаясь поладить с Юу, и она не стала исключением. Да и нет у нее резона желать быть этим исключением.
Тем не менее, Миранда ни на секунду не переставала напряженно прислушиваться к тому, как Канда застегивал рубашку, набрасывал на плечи плащ, небрежно откидывая на спину чистые, чуть влажноватые и от того тяжелые волосы, прикреплял к поясному ремню ножны с мечом. А затем звуки стихли, и Лотто ощутила на своем затылке его тяжелый давящий взгляд. Ощутила, как трудно экзорцисту подбирать слова для разговора с ней.
- В городе есть выжившие и сейчас мы идем к ним: велика вероятность, что акума повторят нападение, − каждый звук его голоса походил на звук медной монеты, когда та ударяется о дно жестяного короба: такой же четкий, твердый, точно бы чеканный.
Миранда кивнула, по-прежнему избегая смотреть на Юу, повесила на плечо сумку и принялась педантично поправлять диск на плече.
В конце концов, совсем не обязательно было видеть его лицо, чтобы знать в какое выражение сложились тонкие черты. Эмоциональный спектр Юу был донельзя скуден.
- Если сильно хочется – поешь, только быстро.
Миранда бросила налаживать и так идеально сидевший диск и с нескрываемым удивлением вскинула глаза на Юу. Тот сердито прищелкнул языком и отвернулся:
- Не тормози!
- Вообще-то, это для тебя, − с нелепым смешком сообщила Лотто.
- Я не хочу, − отрезал Канда.
- Угу, тогда пошли.
Юу с подозрением уставился на Миранду, пытаясь отыскать в ее репликах подвох, но та увлеченно ковыряла носком пол и низко опущенной головы не поднимала.
Раздраженно хмыкнув, Канда стремительным размашистым шагом покинул комнату, так что Миранда едва поспевала за ним, а, перед тем, как пересечь главную дверь, с минуту вслушивался к шорохам снаружи.
Миранда стояла непозволительно близко, всем телом прижимаясь к стене, и в последний раз с жадностью вглядывалась в полумрак конторы, иссеченный узкими лезвиями дневного прозрачно-желтого света, пытаясь разглядеть знакомые очертания широкой лестницы с проеденными и там и сям щелями, старенькие обои и пыльную стойку с висящей над нею разбитой лампочкой – Канда посчитал, что свет из окон первого этажа мог привлечь нежеланных гостей. Несмотря на то, что Лотто провела здесь всего ничего времени, и на первых порах мрачное нищее убранство вызывало лишь уныние, она успела установить с эти местом нежную связь и чувствовала странный покой, проникавший через кончики пальцев от покрытой темной краской стены. Лотто даже дала себе зарок, что если задание окончится успешно, то она обязательно посетит мастерскую вновь и, возможно, осмелится взять на память парочку приглянувшихся часов.
Канда, наконец, махнул рукой, веля следовать за ним, и они долго брели по вымоченным в дождевой воде улицам, огибая громадные лужи, заполнившие рытвины в земле, и перепрыгивая через каменные завалы, подернутые сетью невысохших капель. Затянувший небо слой облаков, казалось, немного посвежел, поредел, выровнялся и вместо бугров пошел мелкими катышками. Через множество узких прорех лился солнечный свет, разбавляя серый послеливневый налет.
Юу двигался уверенно, быстро, все его тело было преисполнено энергией, уверенностью в собственных силах, а рука то и дело касалась рукоятки катаны. Он напоминал вышедшего на охоту дикого молодого кота – такой же сосредоточенный, неукротимый и бесстрашный.
Не удивительно, что Миранда, в жизни не сделавшая больше пятнадцати отжиманий за раз, отстала. Не из-за того, что вымоталась − в конце концов, ее выдержки было достаточно, чтобы несколько дней поддерживать активированной Чистую Силу, − просто она была гораздо медлительнее Канды и никак не могла приноровиться к его темпу. Поэтому Юу часто приходилось останавливаться и ждать, пока Лотто не поравняется с ним.
По прошествии получаса впереди показались очертания витых двустворчатых ворот парка развлечений. Над кронами уцелевших деревьев возвышались американские горки с чередующимися головокружительными спусками, петлями и почти отвесными подъемами и колесо обозрения с ярко-красными сидениями.
Канда подтвердил догадку Лотто о том, что выжившие люди прятались там, когда, так и не свернув, направился прямиком к воротам и пролез в прогалину между прутьями решетки. Миранда содрогнулась от ужаса: какая жестокая ирония!
В отличие от остальных зданий, эта часть города не пострадала. Разве что пугающая, противоестественная тишина совершенно не вязалась с общим праздничным антуражем. Миранда и Юу прошли по главной просторной дороге, уставленной по краю пестрыми палатками по примеру тех, в которых кудрявые цыганки с нанизанными на тонкие руки браслетами за монетку предлагали посмотреть судьбу в стеклянном шаре или погадать по ветхим картам Таро. С периодичностью мелькали разукрашенные клоунскими лицами тележки с сахарной ватой, хот-догами и горячим шоколадом. Лотки, где прежде улыбчивые студенты, решившие подработать летом, торговали разномастными надувными шарами, хлопушками, шутихами и масками. Впереди нарядные карусели: цепочные и детские, с лошадками, медведями и оленями, разноцветные горки, бассейны с круглыми надувными лодками, комнаты страха, аттракционы для маленьких детей и аттракционы для любителей острых ощущений – от одного взгляда на них у Миранды округлялись от страха глаза. А в самом центре раскинулся огромный полосатый цирковой шатер, окруженный клумбами и одноструйными каменными фонтанчиками.
Вместо того чтобы проникнуть вовнутрь через главный вход, Канда, а за ним и Миранда обогнули шатер сбоку. Там, где находился поддерживающий трос, Юу опустился на корточки и, отогнув ножнами плотную ткань в том месте, где шел полуметровый разрез, нырнул внутрь и высунул руку. Миранда неловко плюхнулась на колени и, сжав ладонь Канды, поползла вперед.
Несколько секунд спустя она уже стояла рядом с Юу и ошарашено оглядывалась: практически вся круглая арена в виде ночного неба, усыпанного стилизованными звездами, была занята людьми с травмами разной степени тяжести.
И все они замолкли, разом повернув головы в сторону новопришедших. Впрочем, Канда их мало интересовал – видимо на него они уже достаточно нагляделись в прошлый раз, − поэтому несколько десятков пар глаз было устремлено на Миранду.
- Эм… Добрый день, мое имя Миранда Лотто, я экзорцист, как и Канда, − запинаясь от волнения, выпалила Миранда.
Эту новость жители восприняли без энтузиазма: часть вернулась к прерванным занятиям, а именно к перевязке или сну, другие продолжали сверлить Миранду недоверчивыми взглядами.
Японец нетерпеливо прищелкнул языком и легонько подтолкнул ее вперед:
- Ну что встала? Помоги раненым.
- Но я не разбираюсь в медицине, − пискнула Миранда, делая неуверенный шаг.
- Ну, они же об этом не знают, – невозмутимо возразил Юу и с этими словами исчез тем же ходом, которым вошел.
Миранда сглотнула и, машинально пригладив волосы взмокшей ладонью, направилась к пострадавшим.
К счастью, подавляющее большинство отделалось легкими повреждениями и шоком, однако были и те, кто получил серьезные переломы, сотрясения или вообще лишился конечности. Некоторые после нападения так и не пришли в сознание.
Миранда приблизилась к женщине средних лет, потерявшей два пальца на правой руке, и от того испытывающей трудности крепко и ровно повязать марлю, и предложила свою помощь. Та внимательно посмотрела на Лотто, а затем медленно кивнула. Выдавив дрожащую улыбку, Миранда под пристальным надзором женщины сняла старый слой ткани – ей понадобилась вся выдержка, чтобы не содрогнуться от вида двух толстых желтых, точно воск, обрубков, едва подернувшихся тонким слоем розовой кожи – и немного неуклюже наложила повязку.
За все время, что Юу отсутствовал – а именно два с половиной часа, – Лотто по порядку обходила горожан и услуживала, чем могла: порой словами утешения, но чаще делом. По счастливой случайности, среди выживших оказался врач, за исключением ссадины на лбу, не пострадавший. Он быстро взял Миранду в оборот в качестве ассистента, и та под его руководством совершала различные бесхитростные манипуляции.
Понемногу люди прониклись симпатией к Миранде и откровенно расспрашивали о том, что они, экзорцисты, намерены делать дальше. Станут ли эвакуировать спасшихся или используют в качестве приманки для акума. На что Миранда каждый раз терпеливо, с улыбкой отвечала, что они, то есть экзорцисты, их здесь не оставят, а непременно вывезут и окажут медицинскую помощь.
Когда не осталось больше никого, кроме спящих, с кем она не перебросилась парой слов, врач снял перчатки из синтетического латекса, протер глаза и предложил Миранде кофе.
- Я хочу отблагодарить Вас за помощь, − пояснил он.
- С удовольствием, − искренне ответила Лотто и, отойдя в сторонку, чтобы положить аптечку на спальный мешок врача, уселась, скрестив ноги.
Как объяснил врач, плита была всего одна и находилась в оборудованной для приезжих циркачей комнате отдыха. На ней под слабым огнем стоял огромный жбан, на случай если кому-то понадобится теплая вода.
Через четверть часа врач вернулся с большим подносом, на котором стояли две кружки дымящегося кофе и тарелка с клубничными кексами.
- А я думала, что у вас должны быть проблемы с провизией, − немного удивленно заметила Миранда, глядя на выпечку.
- Вообще-то да, еды у нас не так много, − подтвердил врач, протягивая Миранде кофе. – Дело в том, что на следующей неделе в город с представлениями должен приехать цирк. Ну и само собой, для артистов было приготовлено угощение. Но в сложившихся обстоятельствах я склонен считать, что выступление не состоится, − он мрачно усмехнулся, очерчивая пальцем верхний контур чашки.
Миранда сочувственно коснулась его руки:
- Я уверена, что горожане еще не раз побывают на цирковом шоу, − тихо, но убежденно произнесла она.
Врач благодарно посмотрел на нее:
- Откровенно говоря, я думал, что вам, экзорцистам, нет дела до простых людей. Теперь я вижу, что ошибался.
Лотто смущенно улыбнулась:
- Я и сама не так давно жила самой обычной жизнью. И если бы не… − она на секунду запнулась, − не определенные обстоятельства, думаю, я так и осталась бы самой заурядной женщиной.
Врач покачал головой:
- О, Вы слишком привлекательны для самой заурядной женщины, − он мягко рассмеялся, чуть прищурив темные, как маслины, глаза.
Миранда тоже неуверенно засмеялась, не зная, как реагировать на фразу врача. В конце концов, ей слишком редко делали комплименты, чтобы она могла почувствовать что-то кроме замешательства и желания запротестовать.
Смех врача оборвался на какой-то неестественно высокой ноте. Миранда заметила, что он смотрит поверх ее головы, и в прищуренных глазах неприязнь.
- Вот и Ваш напарник вернулся, − негромко обронил он, поднимаясь.
- Зовите меня просто «Миранда, − попросила Лотто, вставая по примеру.
Канда неспешно, но уверенно направлялся к ним. На лице его было самое угрюмое выражение, а ладонь плотно сжимала оплетенную шнурком рукоятку Мугена.
Врач выступил навстречу с самым любезным видом:
- Сеньор экзорцист, не желаете ли присоединиться? – он указал на поднос с кофе и пирожными.
- Нет, мне нужно поговорить с… сеньорой экзорцисткой, − ухмыльнулся Канда.
Миранда возмущенно посмотрела на японца, едва подавив желание отвесить ему легкую оплеуху: ну чего он вечно задается?
Врач, кажется, нисколько не принял насмешку на свой счет, с серьезным видом кивнул и отошел к больным.
Канда проводил его задумчивым взглядом, а после, точно очнувшись, повернулся к Миранде. Появившийся в глазах интерес мигом подувял. Он повел плечом, веля Лотто следовать за ним, и, сопровождаемые молчаливыми взглядами, они покинули арену и поднялись в зрительские ряды.
Убедившись, что исключил всякую вероятность быть подслушанным, Юу опустился на обитое мягкой синей тканью кресло и закинул ногу на ногу. Лотто, невесть зачем прихватившая блюдо с нетронутыми кексами, села на соседнее.
Канда молчал.
- Что-то случилась? – не выдержала Миранда, в волнении с силой сжимая подлокотники.
- Да, − нехотя ответил Юу, выйдя из забытья. – Если в двух словах, то все экзорцисты находятся на заданиях, поэтому нам придется пробыть здесь еще несколько дней, пока кто-нибудь не освободится, чтобы прийти на подмогу.
- Но я не понимаю, почему Комуи не учел, что нам может понадобиться помощь, чтобы вывести людей? – недоумевая, воскликнула Миранда.
- Что, правда, не догадываешься? – ехидно поинтересовался Юу.
Миранда со вздохом откинулась на спинку. Как ей порой хотелось забыть обо всех тех ужасах, что она повидала за всю свою недолгую карьеру экзорциста. Или стать такой же равнодушной и невосприимчивой к ним, как Канда.
- Получается, что Комуи и не рассчитывал, что хоть кто-нибудь останется в живых, − отозвалась она.
Канда кивнул, со странным выражением поглядывая на Миранду. Та отвела глаза.
- Ну да, если говорить напрямую, то наша задача состояла в том, чтобы убедится, что акума в поисках Чистой Силы уничтожили местное население, обозначить все в отчете и вернуться. Между прочим, мне редко достается настолько непыльная работа, и надо же было так обломаться, − в голосе Юу сквозило такое искреннее сожаление, что Миранда впервые почувствовала отвращение к нему.
- Какой же ты… аморальный, − резко выпалила она и поморщилась. Даже обругать по-человечески не может, все какими-то неживыми канцеляризмами.
- Ага, а ты думала иначе?
- Первые две минуты, − пробормотала Миранда, пытаясь отделаться от скверного чувства, что ее негодование только забавляет Юу.
И тут ее точно обухом по голове ударило: Боже, да она уже около пяти минут разговаривала с Юу! Причем тот не только не отделывался односложными фразами, а говорил свободно, как будто бы на равных.
Миранда покачала головой: вот уж и правда странный мальчишка, а ведь только несколько часов назад буквально передергивался от одного ее вида.
Канда хлопнул ладонью по колену и поднялся:
- Ничего не поделаешь, придется подчиниться и ждать, сколько потребуется.
Миранда невнимательно кивнула, все еще размышляя о переменах в поведении японца.
Остаток дня они провели поодаль друг от друга и практически не контактировали: Канда то исчезал, то появлялся, по крайней мере, Миранда периодически замечала мелькавший в толпе людей, которым было уже невыносимо сидеть на одном месте, его высокий темный хвост.
Для самой Миранды нашлась работа на кухне: выживших насчитывалось с три дюжины, поэтому требовалось несколько человек, чтобы вовремя готовить на всех. К тому же некоторые и вовсе не могли самостоятельно принимать пищу в виду повреждения рук или общего упадка сил.
Немногочисленные дети, в одночасье ставшие сиротами, тоже требовали внимания. После обеда они гурьбой окружили Миранду, которая сильно выделялась из-за своей формы и слишком светлой для того региона кожи, и, восхищено разглядывая «настоящую экзорцистку», засыпали бесхитростными вопросами. Лотто после неприятных стычек с соседскими мальчишками не слишком-то жаловала детей, однако, разумеется, не собиралась прогонять этих бедных малышей, с благоговением ловящих каждое ее слово.
Через несколько часов простодушной болтовни с ребятней Миранда распрощалась со своими новыми приятелями и отправилась на кухню. По правде, раньше это была гримерная с умывальником и несколькими диванчиками в кашемировой обивке, но теперь там установили переносную четырехкомфорочную плиту − она стояла прямо на гримерном столике, так как единственная розетка находилась рядом с прикрепленной к зеркалу осветительной лампочкой, − перенесли из ближайших неразрушенных домов кастрюли, сковороды, ножи, вилки, тарелки и прочую кухонную утварь.
Поздоровавшись со всеми, Миранда заняла свое место у умывальника, около которого стояли ящики с овощами: ее работа состояла в том, чтобы чистить, мыть и резать необходимые для блюд ингредиенты.
Первое время Лотто не могла приспособиться к быстрому темпу работы и за спешку и неаккуратность платила порезами на пальцах. Потом, правда, наловчилась: создавалось впечатление, что руки Миранды действовали самостоятельно, пока она отрешенно разглядывала узор на кафеле.
Это была скучная, монотонная работа, но, тем не менее, Лотто она нравилась. Хотя бы чувством причастности к общему делу.
Негромкие разговоры женщин, шум воды, стук ножей о разделочные доски, шипение огня, когда на него падали капли кипящего соуса из сушеных помидоров и грохот доставаемой из картонных коробок посуды – все это действовало на Миранду, точно медитативная музыка. Мысли перетекали с одной темы на другую, хаотично изменяя свое содержание. Она думала о самочувствии Аллена, а потом вспоминала, что забыла забрать постельное белье из прачечной Ордена – на самом деле это была обязанность персонала, но Лотто настояла на том, что сама будет поддерживать порядок в комнате. Наверное, она неосознанно пыталась привнести в свой новый, переменчивый мир хоть что-то стабильное.
Когда ужин был готов, и полдюжины ароматно дымящих пятилитровых кастрюль с пловом в ряд стояли на полу, Миранда и еще одна женщина в косынке взяли каждая по одной и начали обходить людей, в то время как две другие давали каждому по неглубокой тарелке, вилке и куску черного хлеба. В один из обходов Миранда приметила Канду. Он сидел в стороне от основной массы горожан, согнув одну ногу и вытянув другую, Муген был прислонен к плечу. Голова Юу была низко опущена, словно он заснул, несмотря на многоголосый гвалт.
Лотто с порцией плова подошла к нему и протянула руку, чтобы потрепать по плечу. Канда резко перехватил ее ладонь и сжал так крепко, что она охнула.
- Извини, рефлекс, − буркнул он, разжимая стальную хватку пальцев.
- Ты мне чуть руку не сломал. Нельзя быть таким нервным, − упрекнула Миранда, присаживаясь в полуметре и думая о том, какими темными и пустыми были его глаза, когда он внезапно вскинул голову.
- Мне срать, − мрачно сказал Юу. – Надо будет – сломаю, и не только руку. И вообще, разве не знаешь, что опасно подходить к мечнику, когда он спит? Скажи спасибо, что Муген не достал.
- Спасибо, − послушно ответила Миранда.
«Интересно, а Канда чувствовал себя виноватым, если бы и в правду меня зарубил?» − задалась она вопросом и тут же рассмеялась.
Юу с подозрением покосился на нее:
- Чё смешного? – напрягся он.
- Ничего, − поспешно замотала головой Миранда и в качестве компромисса протянула ему порцию плова.
- Не хочу, − отрезал Канда.
Лотто нахмурилась:
- Но ты уже два дня ничего не ел.
- Отвали, не твое дело, − огрызнулся Канда.
- Вот уж враки. А если акума нападут? Ты уверен, что сможешь отразить их атаки с пустым желудком? – Миранда попыталась воззвать к здравому смыслу японца.
- Нет, − отрубил он.
Лотто поджала губы: ну что за упрямый мальчишка?
С минуту она сверлила взглядом его профиль, размышляя о причине, по которой здоровый юноша может так категорично отказываться от пищи.
- Это из-за того, что ты ешь только собу и темпуру? – после паузы предположила Миранда.
- Нет, то есть да. Именно поэтому, − торопливо и с легкой досадой ответил Канда.
Впрочем, даже для Миранды было очевидно, что он солгал. Она машинально затеребила замок на куртке: нет, здесь что-то другое.
-
-
13.07.2010 в 18:29- Поняла, − внезапно перебила Миранда, ударив кулаком по внутренней стороне ладони, − ты просто не умеешь пользоваться европейскими столовыми приборами, − она обратила на странно потемневшего мечника ликующий взгляд. – Я права?
Канда некоторое время молча смотрел на Лотто, съежившуюся под его тяжелым взглядом.
Миранда ожидала, что Юу закричит на нее, ударит, сделает хоть что-нибудь, в конце концов!
«Все что угодно, только не молчи… и не смотри на меня так», − взмолилась про себя Миранда, чувствуя себя так, точно угодила на дыбу.
Канда выпрямился и, не отводя глаз от Лотто, с силой отшвырнул носком ботинка тарелку, так, что она несколько раз перевернулась, оглушительно громыхая и раскидывая комочки риса с соусом. В последний раз мазнув по омертвелому лицу напарницы яростным взглядом, Канда перемахнул через барьер, опоясывавший арену, и скрылся за прорезью ткани.
Воцарившаяся звенящая тишина и собственное судорожное дыхание оглушали так, что Миранде захотелось зажать уши. Она чувствовала на спине десятки глаз и скорее бы покончила с собой, чем заставила себя обернуться. К щекам точно бы прислонили горящую головешку, а в груди, наоборот, все похолодело, только сердце билось, как сумасшедшее. Глаза заволокло полупрозрачной пленкой, и Миранда видела все окружающее, словно через запотевшее стекло. Больше всего она боялась выдать, что плачет, поэтому не издавала ни звука, держа ладонь у глаз, чтобы мгновенно стереть навернувшиеся слезы. Ничего в жизни она еще так страстно не желала, как того, чтобы горожане вновь заговорили, вернулись к своим делам и забыли о ней.
Лотто сильно вздрогнула, когда услышала нарастающий шорох легких тапочек и с ожесточением затерла глаза.
- Миранда, пойдемте со мной, − мягко сказала женщина в выцветшей брусничной косынке, ободряюще сжимая ее плечо.
Миранда сдавленно кивнула, стараясь не смотреть в ее теплые глаза с гусиными лапками в уголках, чтобы не разрыдаться.
Женщина повела Миранду на кухню окружным путем, через амфитеатр, чтобы не подвергать дополнительному унижению − идти через всю арену, пряча залитое краской стыда лицо от горожан.
Усадив Миранду на диван, женщина налила ей крепкого и сладкого чая с двумя ложками инжирового варенья. Лотто поблагодарила и сделала один глоток, чувствуя, как горячая волна растворяет соляной ком в горле и приятным жаром прокатывается внутри. Глиняная расписная чашка утешительно согревала подрагивающие руки.
- Красивая? – кивая на чашку, неожиданно спросила женщина в косынке, видя, что Миранда робеет начать разговор.
- А..? Да, очень, − спохватившись, промямлила Лотто, по-прежнему не отнимая взора от своих коленок.
Почему-то она никак не могла найти в себе сил, чтобы посмотреть женщине в лицо, в первый раз так поразившее Миранду своим сходством с ликом святой Марии. Лотто чувствовала себя точно оскверненной этой постыдной сценой, боялась увидеть в миндалевидных темных глазах лицо Юу, преисполненное ненавистью к ней.
- Он… сложный ребенок, − произнесла женщина, и это прозвучало так неожиданно, что Миранда осмелилась встретиться с ней взглядом.
Она слегка улыбнулась такой живой реакции, Лотто зарделась.
- Чтобы достигнуть его сердца, нужно выстругать крепкую и высокую лестницу и быть готовым возобновлять работу раз за разом, пока она не станет достаточно длинной, но и легкой при этом – иначе не поднимешь… − тихий и кроткий голос женщины с мягко закругленными окончаниями завораживал. И Миранде привиделось, что она стоит на полу, напоминающем шахматное поле. Она вскинула голову и увидела уходящие вверх спирально закрученные кипенно-белые облака, и на самой их вершине, в неизвестно как пристроенной к воздуху маленькой каменной башне стоял Юу, подпирая лицо со скучающим выражением ладонью. Его распущенные волосы слегка развевались, несмотря на то, что не было ни малейшего ветерка.
И он был так чарующе красив, что у Миранды сперлось дыхание.
А еще она поняла, что ничего у нее не получится – Канда был все досягаемости, и потребуется ни больше ни меньше целая жизнь, чтобы изготовить правильную лестницу.
Миранда вздохнула, возвращаясь в реальность. Казалось, она еще никогда не испытывала такого сильного разочарования.
- Это невозможно, − наконец тихо ответила она. – Даже если я и построю эту лестницу, он, не задумываясь, оттолкнет ее. Вы ведь видели, что сейчас произошло? А я ведь всего лишь попросила его поесть.
Женщина покачала головой:
- Чем больше он будет отталкивать Вас, тем сильнее будет привязываться, даже втайне от самого себя. Я уже говорила, он сложный человек.
- Боюсь, такой ребус мне не по зубам, − слабо улыбнулась Миранда, поглаживая шершавый бок чашки. – Да и единственное, что я хочу − это чтобы как можно больше людей пережило войну. Больше мне ничего не надо.
- Благородное желание, − согласилась женщина. – Однако боюсь, этот экзорцист не из тех, кому уготовано насладится мирными деньками. Он живет только войной и уйдет вместе с ней.
- Глупости! − почти испуганно воскликнула Миранда.
Женщина проницательно посмотрела на нее. Косынка чуть сдвинулась, обнажая высокий гладкий лоб.
Миранда почувствовала себя бессильной, потому как ничем не могла возразить женщине: ее и саму грызли точно такие же мысли. Канда походил на игрушечного солдатика, которым в детстве заигрывались все мальчишки, а то и девчонки. Но и те и другие вырастают, одни забавы сменяют другие, и отныне место раньше такого нужного солдатика − в коробке под шкафом. Ведь единственное, что он умел – это воевать. А война никогда не длится вечно.
Найдется ли хоть кто-нибудь, кто захочет открыть коробку и возобновить игру? И не станет ли этим кем-нибудь женщина с вечным ребенком в душе?
- Да и что я могу сделать? – сдавшись, беспомощно спросила Миранда. – В конце концов, Канда прав – у меня нет никакого права вмешиваться в его жизнь.
- Я и не утверждала, что Вы должны вмешиваться, − невозмутимо пояснила женщина. – Просто поймите и примите его таким, какой он есть. Ведь не мне Вам рассказывать, как тяжело порой давит одиночество.
- Но… он так холоден и пренебрежителен со всеми, − запинаясь, Миранда принялась взволнованно накручивать локон на палец, − и не раз показывал, что вовсе не нуждается в общении. Тем более с такой, как я, − понизив голос до едва слышного шепота, закончила она.
Женщина со вздохом взяла ее руки в свои и, легонько сжав, выразительно посмотрела в слегка припухшие глаза.
- Моя милая, не нужно заставлять себя. Искренность – это ваша самая сильная сторона, поэтому не нужно подавлять ее.
Миранда, помедлив, кивнула. Отчего-то простые слова и дружеские прикосновения женщины вселяли в нее уверенность, усмиряли застарелые опасения и тревоги, точно обладали целебной, животворной силой. А выскользнувшая из-под косынки темная прядь, казалось, источала аромат ладана.
- Кто вы? − спросила Лотто, чувствуя приятную слабость, точно невидимыми теплыми птицами опустившуюся на плечи. Отяжелевшие веки смыкались, слабо заклонило в сон. Последовавший ответ женщины походил на убаюкивающую иноземную мелодию, а смысл распался на череду зыбких, ничего не значащих полуобразов.
Уже меркнущим сознанием Миранда ощущала, как женщина бережно опустила ее тело горизонтально и накрыла пледом, который принесла из кладовки. Потом она вышла, а через несколько минут в комнату боязливо прокралась девочка со светлыми льняными волосами, слегка вьющимися на концах, и тощими, как клюшки для гольфа, ногами с грязными пятками.
Она низко наклонила голову к спящему лицу Лотто и, утвердившись, что та крепко заснула, проворно нырнула под плед, плотно прижавшись к экзорцистке своим худым немытым тельцем, одетым в застиранное летнее платьице.
Миранда проснулась от ощущения, что нечто тяжелое и круглое уперлось ей в грудь. Поморгав, она скосила глаза вниз и едва удержалась от вскрика: она никак не ожидала обнаружить рядом с собой незнакомую спящую девочку. Подавив первую волну удивления, она мягко поправили сползшее с ее острого плеча покрывала, обняла, ощущая под руками прохладу ее гладких распущенных волос и попыталась вновь заснуть.
Немного полежав с закрытыми глазами, Миранда утвердилась, что спать ей больше не хочется категорически, но чтобы ненароком не разбудить малышку, не стала вставать, вместо этого принявшись рассматривать комнату.
Вскинув голову, Лотто увидела на соседнем диванчике Канду. Он сидел, опершись на мягкую спинку, и вяло ковырялся ложкой в тыквенной каше, мешая и прочерчивая борозды. Ложку японец держал неумело, зажав в пальцах на привычный манер, как если бы ел палочками. Канда был так поглощен своим занятием – вид у него при этом был немного растерянный, - что не заметил Миранды, разглядывавшей его с полуоткрытым ртом.
Впрочем, она быстро остудила изумление и притворилась спящей, изо всех сил стараясь не выдать себя улыбкой.
Миранда понимала, что Юу делал это совсем не из чувства вины, а, вероятнее всего, потому, что его задели предостережения напарницы насчет акум и того, что из-за голода он не сможет сражаться в полную силу. Тем не менее, это знание ни на йоту не убавляло ее радости.
Спустя четверть часа Лотто услышала звяканье железной чашки о дно раковины, шорох удаляющихся шагов и стук закрываемой двери – Канда не мог сделать это совсем беззвучно, так как пришлось бы признаться самому себе, что не желает разбудить напарницу. Хотя, стоит заметить, звуки прозвучали на порядок тише, нежели в том случае, если бы в комнате никого не было.
Девочка слегка шевельнулась и, шумно вздохнув, попыталась свернуться клубком на крошечном пространстве, притянув колени к груди. Миранда как можно осторожнее перелезла через ребенка и, заботливо подоткнув плед, покинула комнату.
-
-
13.07.2010 в 18:32К счастью, было еще слишком рано, поэтому помещение оказалось незанятым. Миранда содрогнулась, представив огромную утреннюю и вечернюю очередь в туалет, и лишний раз порадовалась, что легла рано.
Задвинув защелку и подергав ручку для надежности, Миранда торопливо скинула с себя одежду и наскоро приняла душ, натирая мылом лицо, чтобы смыть малейшие признаки вчерашних слез и, взглянув на себя в карманное зеркальце, она убедилась, что, за исключением припухших век, выглядит как обычно.
Когда Миранда надевала сапог, она вдруг вспомнила недавнюю сцену с Юу и довольно хихикнула. Кажется, до конца жизни этот эпизод будет вызывать у нее улыбку. Скрупулезно запомненный и спрятанный в ящик с самыми приятными воспоминаниями, он будет изредка вызываться в памяти со всеми мельчайшими деталями и запахами. Это станет ее греющей душу тайной.
Неожиданно ручку двери с силой задергали изнутри. Миранда встрепенулась, кубарем выпав из своих грез, и неуклюже запрыгала на одной ноге, натягивая застрявший сапог. К щекам мгновенно прилила краска: ей по-прежнему было стыдно попадаться на глаза горожанам.
Дрожащей рукой поправив волосы и нервно думая, кому это приспичило в четыре часа утра идти в уборную, Миранда боязливо приблизилась к двери и, с видом человека, тянущего руку, чтобы погладить змею, медленно отперла задвижку.
И шумно выдохнула, увидев на пороге зевающую девочку.
- Миранда! – вскрикнула она, обнимая Лотто так крепко, что у той перехватило дыхание.
Перестав тереться щекой об ее форму, девочка вскинула голову и, широко улыбаясь, выпалила:
- Помоешь меня?
Миранда кивнула, запирая дверь. От облегчения ей было трудно словесно выражать свои мысли.
Тем временем малышка небрежно скинула платьишко с трусами на пол, включила душ, смешно фыркая и жмурясь от попадающих на лицо струй.
Миранда повесила вещи девочки на перегородку, сняла с крючка мочалку, намылила и принялась натирать ее загорелую со следами засохшей грязи спину, казалось, состоящую лишь из кожи и костей.
Некоторое время девочка молчала, сдувая с рук клочки пены, а затем заговорила − быстро, проглатывая окончания и ставя неправильные ударения.
- Тот красивый экзорцист спрашивал о тебе. Сказал «Куда она подевалась?» и сделал такое страшно рассерженное лицо, когда я ответила, что не знаю.
Миранда не удержалась и фыркнула.
- Он что, разбудил тебя?
- Неа, я уже не спала, − она наморщила крохотный веснушчатый носик, − без тебя холодно.
- А больше он ничего не говорил? – Миранда принялась энергично тереть ее черные пятки. Девочке было щекотно, она громко хохотала, шутливо суча ногами, голося и брызгаясь водой. Она ответила, когда Миранда, устав с ней бороться, оставила в покое ноги и принялась намыливать волосы.
- Неа. Сразу вышел, но лицо у него было очень недовольное, − при этих словах Лотто с сомнением покосилась на довольную мордашку девочки. В ее огромных, слегка навыкате, серых глазах отражались радужные переливы мыльных пузырей.
- Наверное, хотел извиниться за вчерашнее, − беззаботно продолжала малышка.
Миранда непроизвольно вздрогнула. Интересно, настанет ли в ее жизни момент, когда она будет вспоминать о том случае без горечи?
- Нет, не думаю, − Миранда старалась придать своему голосу равнодушный оттенок, но не могла утверждать, что вышло достаточно убедительно. Впрочем, девочка вряд ли это заметила, она же еще ребенок.
- Точно-точно, − девочка заговорщически хихикнула, понизив голос. – Мы все ему бойкот устроили.
- Что? – озадаченно выпалила Миранда, округлив глаза. – Как это «все»?
- Ну, то есть, все дети, − пояснила она, ковыряя заусенец на пальце. – Взрослые не стали, он же нас спас от акума.
- Когда? – от напора новостей у Миранды закружилась голова.
Девочка удивленно посмотрела на нее:
- А он тебе ничего не рассказал? Ну и ну! В общем, слушай, − она выключила душ и села на корточки. Миранда торопливо накинула на плечи девочки вафельное полотенце, чтобы та не замерзла.
- Это случилась его первый приход. Все были так удивлены, − не думали, что кому-то есть до нас дело, тем более экзорцистам, − последнее слово она выговорила с особой почтительной интонацией, - ну и обрадовались, естественно. Все женщины еще принялись прихорашиваться – он ведь такой красивый, скажи? – она обратила сияющий взгляд на Миранду.
- Очень, − согласилась та.
- Ну, так вот, он только начал разговаривать с кем-то из взрослых, как на улице появились Они, − девочка гулко сглотнула, поежившись от воспоминаний. Миранда с жалостью посмотрела на нее и, не удержавшись, ласково погладила по влажным волосам. Девочка поймала ее руку и принялась внимательно рассматривать линии на ладони.
- Их было трое. Он велел нам спрятаться, а сам достал меч и бросился на Них. Я-то сама ничего не видела, но мне рассказывал один мальчик. Драка была очень долгой, несколько раз его ранили, он падал, но все равно поднимался…
Миранда слушала бесхитростный пересказ, затаив дыхание, и одновременно перед глазами разворачивались картины боя, такие четкие и яркие, как если бы она все видела собственными глазами.
Ей пару раз приходилось видеть, как неистово и отчаянно сражается Канда: каждое движение полно смертельной грации, они отточены, продуманы и даже скупы – японец ненавидел бессмысленных, пустых выпадов, предпочитая, чтобы каждый удар разил врага точно и беспощадно. Лотто не могла забыть выражения его глаз в тот момент, когда он убирал Муген в ножны, стоя над поверженным противником: опьяненные торжеством победы, горящие, придающие тонким чертам нечто сатанинское.
Возможно, если бы не Орден, он вполне мог бы стать наемным убийцей.
- В конце концов, он Их сделал, этих дурацких акум. Они ведь даже по шатру ни разу не ударили.
Миранда невидяще глядела в стену с налипшими разводами пены, вспоминая грязь на волосах, беспокойный сон и измотанный вид Юу: какое же простое и логичное объяснение нашлось всему этому. Слова девочки доходили до нее отдаленными отголосками, точно через сломанный голем.
- … конечно, это невежливо, но обижать девочек еще хуже. Даже мальчишки согласились.
- Не нужно, милая, − мягко перебила Миранда, вытирая насухо ее влажноватую кожу. – Во-первых, так поступают только неблагодарные дети, а во-вторых, я сама виновата.
Девочка насупилась и подняла руки вверх, чтобы Лотто могла натянуть платьишко.
- И все равно он мне не нравится, − упрямо заявила она, застегивая ремешки на босоножках, в то время как Миранда расчесывала ей волосы, бережно распутывая узелки из кудряшек. – Он всегда такой сердитый. Крутой, но сердитый.
- Готово, − Миранда встала с колен, убирая гребень в походную сумку.
- У тебя, наверное, вся одежда мокрая, − заметила девочка, опершись носками о порог и повисая на дверной ручке.
- Нет, она непромокаемая, − Лотто взяла девочку за ладонь, и они вместе вышли в коридор.
Тишина стояла такая плотная, что Миранда невольно понизила голос и вообще старалась не производить лишнего шума. Впрочем, редкостная неуклюжесть девочки сводила все усилия Лотто на нет. Казалось, ее внешняя бесплотность входила в острый конфликт с окружающей материей, и в невидимой лотерее из всех вариаций развитий событий вытягивала самый неблагоприятный. Она была из той редкой породы людей, которые вечно покупают просроченное молоко, простужаются летом и обнаруживают дырку на модном платье сразу после того, как оторвали ценник. Мелкие неудачи были ее особым талантом, − она находила их быстрее, чем Лави нужную книгу в библиотеке Ордена. Вскоре Миранда почувствовала к ней нечто похожее на уважение: даже она никогда не спотыкалась о собственные ноги.
Оставшееся время до подъема основной массы людей Лотто занимала девочку рассказами о жизни экзорцистов: о том, что раз все превратились в зомби, об изобретениях Комуи и как однажды мальчиков за провинность заставили работать на кухне во фривольных фартуках.
Когда в бывшую гримерную, поправляя передники и покрывая головы косынками, чтобы волосы не попали в пищу, вошли женщины, девочка ойкнула и ужом выскользнула из помещения. Впрочем, одна из зашедших успела отвесить ей легкий подзатыльник.
Миранда мгновенно напряглась, однако ее волнение было быстро рассеяно доброжелательными приветствиями. Впрочем, от Лотто не укрылся их общий сокрушенный вид.
- Что-то случилось? – с тревогой спросила Миранда.
Женщины обменялись короткими взглядами.
- Ночью несколько человек умерло, − отрывисто пояснила одна.
- Как? То есть… отчего? – севшим голосом спросила Миранда. Она слегка побледнела, с силой сцепив руки на коленях.
- От ран, − коротко ответила другая. – Вы же сами видите, Миранда, в каких условиях мы вынуждены жить, − она безнадежно махнула рукой и отвернулась.
На некоторое время воцарилось молчание, прерываемое только звяканьем переставляемой посуды.
В свете случившегося собственные переживания показались Миранде сущей бессмыслицей. И мысль о том, что она жалела себя гораздо больше, чем горожан, чье горе действительно не имело границ, жгла, точно позорное клеймо. Миранда едва не заплакала, вспомнив утешения женщины: ведь та, наверняка, как и большинство здесь, потеряла близких людей, но в своей скорби сохранила способность сочувствовать другим.
-
-
13.07.2010 в 18:33- Да, Миранда, можете, − одна из женщин села рядом с Лотто, вытирая руки о передник. − Вы ведь с сеньором Кандой клирики, а значит, можете провести панихиду?
- Боюсь, что нет, − мучительно покраснела Миранда. – Мы хоть и служим церкви, но проводить отпевания не умеем… Я, например, до того, как стала экзорцистом, гувернанткой работала, − торопливо, точно оправдываясь, добавила она.
- Понятно, − вздохнула женщина и вернулась к прерванному занятию.
Миранда чувствовала их разочарование, прислоненное к ее шее, острое, как нож для резки фруктов.
Она бесшумно поднялась и принялась за свою работу.
Когда Миранда накладывала детям фриттату с овощами, она заметила Канду, привычно устроившегося в отдалении ото всех.
Он обрабатывал Муген полировочным камнем, вытирая металлическую пыль рисовой бумагой, а после покрывал тонким слоем масла. Японец делал это так умело и ловко, что искусными движениями можно было бы залюбоваться.
Почувствовав на себе посторонний взгляд, Канда вскинул голову и посмотрел на Миранду. Глаза мечника были черны от неестественно расширенных зрачков и ничего не выражали, точно процесс ухода за катаной погрузил его в некий транс. Лотто ощутила легкую дрожь, как если бы ее продуло студеным ветром, и поспешно отвернулась.
- Он идет сюда, − предостерегающе шепнула девочка.
- Помнишь, что я сказала? – спросила Миранда, кладя ей на тарелку кусок омлета.
- Угу, никаких глупостей, − послушно повторила девочка, прежде чем набить рот.
Миранда сложила лопатку с ножом в пустую кастрюлю и выпрямилась: спину слегка заломило.
По застывшим лицам детей она поняла, что Канда стоит совсем рядом, в нескольких шагах.
- Нужно поговорить, − голос как всегда ледяной с низкими враждебными интонациями. Казалось, такой не может принадлежать живому человеку.
Миранда видела, что дети, не отрываясь, смотрят на нее, ждут ответа.
- Хорошо, вот только отнесу посуду. Подожди, пожалуйста, − Лотто удивлялась, как легко у нее выходит говорить с Кандой. Даже легче, чем раньше, словно бы страх перед его гневом попросту испарился.
Зайдя на кухню, Миранда торопливо вымыла руки, сняла фартук и косынку. Рассыпавшиеся по плечам волосы шли крупными кольцами и щекотали шею. Прежде чем выйти, Лотто едва подавила вспыхнувшее желание посмотреться в зеркало. Незачем это.
Канда сидел в амфитеатре, на том же месте, что и в прошлый раз. Миранда лишний раз отметила его неосознанную тягу к постоянству.
- Сегодня нас атакуют, − резко, без предисловий сказал японец, едва она опустилась на соседнее кресло.
Миранда едва удержалась от вскрика и усилием воли заставила себя оставаться в той же позе. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Несмотря на то, что Миранде не раз приходилось вступать в сражение с акума, она до сих пор пугалась при одном упоминании этих существ.
Порой Лотто казалось, что она никогда не отвыкнет реагировать на все, как обычный человек.
- Как ты узнал об этом? – спросила она, надеясь, что голосом не выдала своего страха.
- Чутье.
Миранда неверяще покосилась на него: нет, не шутит. Не умеет.
- Ты уверен? – на всякий случай уточнила она.
- Конечно, − раздраженно отозвался мечник. – Иначе бы не подошел.
«Действительно», − подумала Миранда.
- Будь начеку, − помолчав, произнес Канда, − и не забывай, твоя задача – защита горожан.
- Ясно.
И хотя разговор явно исчерпал себя, уходить японец не спешил. Он точно бы хотел сказать еще что-то, но сомневался, стоит ли это делать. Так и не придя ни к какому решению, Канда порывисто встал и спустился на арену, стремительным шагом направившись в свой угол.
Немного погодя ушла и Миранда.
Акума напали на закате.
Тонкая клюквенная полоса алела на западе. Черные птицы кружили над багряными бархатными вспеньями по ее кромке, оглашая округу рваными гортанными криками. А червонные отблески, похожие на монетки, лежали на расколотых сизых облаках, напоминавших руины небесного города.
Миранда, разомлевшая от сонного тепла детей, спавших вокруг нее ритуальным кругом, задремала, позабыв предупреждение Канды.
Сам японец бодрствовал. Накрыв ладонью рукоять Мугена, он вглядывался в застлавший пространство мрак, искажавший фигуры заснувших людей так, что они походили на огромных черных червяков. Пахло сопревшими немытыми телами, камфорным маслом и лекарствами.
Порой напряжение Канды достигало пика, так что он чувствовал себя живой пружиной, могущей распрямиться с огромной ударной волной от малейшего звука, а порой расслаблялся, точно перенесся на священную гору Сумеру.
Иногда он переводил взгляд на Миранду: она единственная не походила на червяка.
А потом начались толчки.
Земля затряслась, будто испуганное животное. В отдалении послышались колючие нечеловеческие смешки: все равно, что множество иголок сыпалось на стекло.
Люди заворочались, начали просыпаться, озираться по сторонам. Страх приходил неторопливо, возрастая по мере того, как уходил сон и усиливались толчки. Спустя несколько минут все, кто находился в сознании и мог ходить, находились на ногах. Паника усиливалась, изредка достигая пика и выплескиваясь в одиночные рыдания тех, у кого не хватило выдержки, и распространялась, как зараза, поражая все большее число горожан. Вскоре они превратились в одноликую, потерявшую разум, плотно сбившуюся визжащую массу и черты каждого лица теряли индивидуальность, надевая одинаковые маски ужаса.
Миранда лихорадочно сновала в толпе, пытаясь утихомирить горожан, но вскоре поняла бесполезность своих действий. Обезумев от страха, люди потеряли способность слышать и думать. Многоголосый шум сводил с ума, природные миазмы усилились, так что Лотто едва подавила желание исступленно завизжать, чтобы хоть на мгновение забыть об окружающем хаосе, услышать собственный голос.
Миранде пришло в голову, что если бы потребовалось, горожане, прежде миролюбивые, а теперь во власти инстинктов, разорвали бы ее на части.
Распихивая людей, Миранда выбралась из толпы, ища глазами Канду. Тот стоял в нескольких метрах перед щелью в шатре, держа пальцы у основания клинка Мугена, готовый в любой момент прочертить слепящий белый след.
Так и не решившись приблизится к нему, Лотто открепила диск с плеча и активировала Невинность. В мгновение из воздуха вырос прозрачный куб, накрывший ее и горожан. Time Out запирал все звуки внутри заслона, поэтому Канде не помешают крики жителей.
Также японец запретил ей использовать Time Recovery, чтобы в случае, если он погибнет, у нее хватило сил протянуть до прихода спасательного отряда.
Рокот, издаваемый акума с улицы, нарастал. Треск бесчисленных крыл, грохот разрываемых снарядов, гулко звучащие утробные голоса, от которых по куполу шатра шла рябь, под воздействием чей-то силы натужно кренился металлический каркас.
Миранда неотрывно смотрела на Канду, успевшего преобразовать Муген в два меча с пылающими лезвиями, связанные сзади нитью пульсирующей энергии.
В одно мгновение он сорвался с места и выбрался наружу, взметнув напоследок похожим на чернильный росчерк хвостом.
Потекли томливые минуты ожидания. Несколько раз удары акума задевали шатер, образовав в нем несколько брешей, через которые все пространство с периодичностью то озарялось яркими световыми вспышками, то погружалось в темноту от исполинских теней, заслонявших обнажившееся в прорехах ткани небо. Миранда слышала истошные вопли разрубленных акум, хруст разрываемой плоти, чередовавшиеся с жужжанием тысячи уродливых насекомых. Слышала, как булькающий, торжествующий хохот обрывался на высокой визгливой ноте и переходил в предсмертные трескучие проклятия. Ей даже казалось, что она различает в этом нагромождении звуков голос Юу, зычно выкрикивающий название очередной атаки.
Прошло около часа, когда отголоски сражения наконец полностью стихли. В отверстиях в шатре, через пыльную дымку Миранда видела лишь чистое беззвездное небо и высокую луну, похожую на узкий кошачий зрачок. Немного поколебавшись, она дезактивировала действие Чистой Силы, и, сделав несколько неуверенных шагов, сорвалась с места.
Снаружи было прохладно и на удивление свежо. От уничтоженного полчища акум не осталось и следа, только вспоротый кривыми бороздами асфальт, дымящиеся оплавленные впадины и воронки указывали на то, что здесь произошла битва. Из уцелевших фонтанчиков по-прежнему била вода, однако цветочные посадки были истоптаны до такой степени, что едва виднелись под грудами земли, камня и железных балок.
Канды нигде не было.
Миранда принялась, спотыкаясь и оскальзываясь от волнения, осматривать завалы, выкрикивая его имя. Через четверть часа поисков она нашла фрагмент плаща японца рядом с огромной кабинкой в виде летучей мыши. Во рту мгновенно стало сухо. Затаив дыхание, Лотто обошла кабину с правой стороны и увидела распростертого под ней Канду – ноги его были полностью раздробленны придавившим их раздутым животом из небьющегося стекла. Он был жив, но дышал сипло, прерывисто, продолжая сжимать рукоять Мугена. По его телу то и дело прокатывал болевой спазм, так что он принимался конвульсивно, с приглушенным стоном хватать ртом воздух, при этом оголенная грудь вздымалась колесом, выталкивая из свежих ран сгустки крови. Огромный черный рисунок на плече увеличился и, точно паук, обхватывал кривыми отростками туловище. Вся земля вблизи была влажной и блестела с багровыми переливами. Слипшиеся волосы веером разметались вокруг головы мечника, образовав нечто похожее на черный ореол.
-
-
13.07.2010 в 18:34С трудом сдерживая подступившие к горлу рыдания, Миранда опустилась на колени, приложила губы к самому уху Канды и с нотками истерики принялась шептать, что сейчас приведет помощь. А еще, кажется, отчаянно просила не умирать.
Конечно, с ее стороны глупо было бы и пытаться сдвинуть двухсоткилограммовую махину. А Муген, хоть и способный разрубить ее, в руках Миранды – не более чем кусок дефектного железа.
Единственным выходом было собрать горожан и попытаться совместными усилиями приподнять кабину. Вот только Миранда не была до конца уверена, что те уже отправились от потрясения. Впрочем, Лотто сейчас мало заботило это обстоятельство: она знала, что процесс регенерации не может быть запущен, из-за того, что груз непрерывно давил на то, что осталось от ног Канды.
И если Миранда в кратчайшие сроки не придумает, как освободить его, он умрет от потери крови.
Юу что-то сказал одними губами, но она уже не слышала. Резко поднявшись на ноги, Миранда стремглав понеслась к шатру.
Она никогда так быстро и проворно не бегала, как в ту ночь.
Когда Миранда с колотьем в боку вбежала на арену, горожане, точно по команде, встали.
- Все быстрее за мной, − с неестественной для себя властностью крикнула Лотто.
В выражении лица Миранды в тот момент было нечто такое, отчего никто и не подумал ей возражать.
Чтобы освободить Канду, потребовалось усилие пяти мужчин. Едва кабина была сдвинута, как японца осторожно положили на импровизированные холщевые носилки и отдали на попечение врачу.
- Сожалею, но ходить он больше не сможет, − бегло осмотрев повреждения Канды, произнес врач. – Это будет настоящее чудо, если он вообще выживет.
- Нет-нет, − с жаром возразила Миранда, − Вы его не знаете, он обязательно восстановится.
Врач с жалостью посмотрел на нее, но возражать не стал. Он ввел мечнику большую дозу кокаина, чтобы уменьшить страдания, обработал и перевязал раны на груди.
- Увы, но больше сеньору экзорцисту я ничем помочь не могу, − сказал он, убирая шприц.
- Огромное спасибо.
Врач сдержанно кивнул и отошел.
Миранда намочила тряпку, полив ее из кувшина травяным настоем, и обтерла мокрое от пота лицо Юу. Его телу предстояло практически заново вырастить ноги, а это не та боль, которую можно снять даже сильнодействующим наркотиком.
Горожане, за исключением девочки – та молча села рядом и положила голову Лотто на колени − не решались подойти к Миранде: в глубине души никто из них не верил, что мечник дотянет хотя бы до утра, но, тем не менее, не хотели оскорблять ее надежду своими сомнениями.
Вскоре жители уснули, сморенные усталостью. Даже девочка, про себя давшая зарок бодрствовать вместе с Мирандой, немного поклевала носом и вскоре заснула.
Лотто мягко коснулась ее теплой розовой щеки большим пальцем, а затем достала из походной сумки гребень и принялась бережно расчесывать спутанные волосы японца, предварительно вымывая с них запекшуюся кровь и мелкие комочки грязи, окуная в тазик.
Порой Юу принимался хрипло стонать. Тогда Миранда брала его ладонь в одну руку, а другой ласково и успокаивающе гладила по голове, как маленького.
Она убеждала себя, что мечник привык к боли, тем не менее, боялась и мельком посмотреть на одеяло ниже его пояса, там, где оно проминалось.
Несмотря на то, что Миранда многое отдала бы, чтобы оказаться на месте Канды или разделить его боль, какая-то темная крупица ее души получала странное удовольствие от этой ситуации. От того, что она может беспрепятственно брать его за руку, сколько угодно рассматривать бледное, обескровленное и оттого такое по-детски беззащитное лицо, при взгляде на которое что-то приятно щемило внутри. Миранде казалось необычным, что она чувствовала к Канде одновременно трепет и какую-то материнскую нежность. Что она уважала и одновременно втайне желала опекать всегда и везде, притом, что Юу − последний, о ком обычному человеку захотелось бы заботиться.
Миранда смущалась, злилась на себя, но не в силах была вылепить свои разрозненные ощущения в нечто конкретное и нейтральное. Это было похоже на симфонию, где партитура супротивных чувств записывала особенную глубокую музыку-чувство.
Миранда часто задавалась вопросом: почему он? Что в нем может привлечь такую женщину, как она. Красота и юность? А может, сила и храбрость? Возможно, но почему же тогда Лави и Аллен не вызывали у нее ни отголоска подобных эмоций? Почему ее так восхищает это жесткий, замкнутый мальчишка, представляющий из себя ее полную противоположность?
Не потому ли, что она слишком неудачливая женщина, чтобы полюбить мужчину, способного ответить ей взаимностью?
Не потому ли, что она настолько ненавидит свой малодушный характер, что полюбила человека, ни в чем не знающего слабостей?
Миранда считала, что, пробудив в себе Чистую Силу, она переродилась. Порой, рассматривая свое единственное фото, Лотто казалось невероятным, что когда-то она была такой: усталой, дерганой квакершей с вечно затравленным выражением глаз. Это было все равно, что если ее душу переместили из одного тела в другое; во всяком случае Миранда не чувствовала к себе прошлой ничего, кроме жалости.
Но рядом с Кандой Миранде начинало казаться, что она не экзорцист, а обыкновенная старая дева с кругами под глазами. Порой она даже недоумевала, почему Невинность избрала для борьбы с Тысячелетним Графом таких разных людей.
С одной стороны, Миранда понимала, для Канды она лишь одна из бесчисленного списка презираемых им людей, и что то пускающее в ее сердце ростки чувство − не цветок, о котором мечтает каждая женщина, а сорняк, не способный привнести в ее жизнь ничего, кроме страданий.
Но, несмотря на то, что единого взгляда Канды было достаточно, чтобы Миранда почувствовала себя ничтожеством, она только утверждалась в своем стремлении заслужить его одобрение.
Аллен показал ей, что можно жить по-другому, а Юу, сам того не желая, дал сильнейший стимул духовно и физически развиваться.
Любить Юу Канду – сложная задача, но, возможно, именно поэтому на долю Лотто выпало столько тягот, чтобы теперь у нее хватило выдержки нести это тяжелейшее и сладчайшее бремя.
За всю ночь Миранда так и не сомкнула глаз и отошла от Канды только раз – чтобы поменять настой для компресса. Японец, хоть и не пришел в сознание, выглядел гораздо лучше, чем накануне. Жар спал, раны на груди практически затянулись, сменившись тонкими розовыми полосками, а покрывало очерчивало две длинные тонкие выпуклости с выпирающими стопами. Лотто так и не осмелилась посмотреть на них, но предполагала, что семи часов было вполне достаточно для воссоздания костей и суставов. Возможно, уже к вечеру нога обрастет мышцами, нервами, кровеносными сосудами и кожей, так что Юу сможет встать. По крайней мере, Миранда очень рассчитывала, что ему не нужно будет заново учиться ходить.
По правде говоря, единственным, что она не могла никак понять, было то, почему кровь не выплескивалась из обрубленных тазовых артерий, соединяющих ноги и туловище. Впрочем, у Лотто не было никакого желания анализировать странные возможности тела Канды, поэтому она поспешно прогнала эту мысль.
Первоначально Миранда планировала весь день провести рядом с Юу, чтобы не пропустить момент, когда он откроет глаза и заговорит. Она старалась надолго не оставлять его одного, так как боялась пропустить момент, когда японец очнется, возможно, с какой-нибудь важной просьбой.
Однако у Лотто было достаточно времени на размышления, в процессе которых она пришла к мнению, что пренебрегать своими обязанностями на кухне все же не стоит. В конце концов, она уже сделала все, что от нее требовалось, а дальше Канда сможет справиться и сам.
Миранда сняла с его лба кусок материи, выжала, сменила повязки на более легкие и, чувствуя большое искушение остаться, направилась на кухню.
Женщины были очень удивлены ее приходу, а еще больше − тому, что юный экзорцист не только не скончался, но и, кажется, идет на поправку.
- Господь и вправду милосерден к своим апостолам, − рассудительно сказала одна, шинкуя зелень для соуса к пасте. Запасы провианта практически иссякли, поэтому горожане перешли на одноразовое питание.
Миранда покачала головой. Ей, наоборот, казалось, что Бог несправедливо жесток к Канде, раз заставляет проходить через подобные муки.
Когда еда − а именно огромная бадья со спагетти и супница с соусом − была готова, женщина в выцветшей красной косынке отвела Миранду в сторону и протянула маленький мешочек, по примеру тех, в которых держат специи.
- Мы, горожане, хотели бы выразить свою признательность вам обоим, − она улыбнулась и вложила мешочек во влажную ладонь Миранды. – Разумеется, это лишь смехотворная мелочь, по сравнению с той неоценимой помощью, что вы оказали нам, однако здесь самое ценное, что у нас осталось.
Миранда растерялась, а потом энергично замахала руками:
- Ну что Вы… Мы не сделали ничего особенного… − она осеклась. Нет, это она не сделала, а Юу – да.
- Я передам ваш подарок Канде, − мягко поправилась Лотто, беря в свои руки ладони женщины и мягко их сжимая.
Женщина продолжала улыбаться, но только уже одними губами. Глаза ее странно остекленели.
- Это вам обоим, − с легким нажимом ответила она и, подхватив супницу, точно бы торопливо покинула кухню.
Легкое любопытство снедало ее все время, что она выдавала горожанам их порции. Наконец, когда Миранда вернулась к Канде, она осторожно ослабила стягивавшую горловину мешочка веревочку и высыпала на ладонь его содержимое.
Им оказались две золотые витые цепочки с распятым Христом.
Миранда с минуту любовалась исходящим от них теплым сиянием, а затем повесила одну на шею. Немного пораздумав, она не осмелилась проделывать то же с Кандой, а положила его цепочку обратно.
«Отдам, как проснется», − решила Миранда, пряча мешочек в нагрудный карман.
-
-
13.07.2010 в 18:37Слегка бледная Миранда с вежливой улыбкой слушала речь врача и изредка кивала, поднося ладонь ко рту: она не успела отвернуться, когда врач откинул плед с ног Канды, и теперь с трудом сдерживала рвоту.
Самой Миранде, у которой к вечеру разболелась голова, врач принес бумажный пакет с порошком плодов можжевельника и велел нюхать.
Прислонившись к барьеру, Лотто положила теплую голову Канды к себе на колени – при этом он что-то прошептал на японском – и смотрела, вдыхая пряный, немного сладковатый запах, в прорехи шатра, где плывущие по небу облака походили на пену, что бывает на гребнях волн.
То ли от облегчения, что Юу пошел на поправку, то ли от странной слабости во всем теле, но вскоре после отбоя Миранда задремала. Вообще-то она планировала и эту ночь бодрствовать, однако веки смыкались сами собой, и, не в силах бороться с усталостью, вскоре она провалилась в черноту.
Миранде снилось что-то пестрое, больше похожее на мешанину из вращающегося разноцветья. И сама она была лишь одной из ярких постоянно меняющих цвет клякс, попавших в огромный водоворот и беспрестанно сливающихся друг с другом. Затем движение прекратилось, и краски разделились, заняли полагающиеся места: выложили шахматный пол, вылились безграничной лазурью и вычертили солнце, похожее на свежевыпеченный хлеб. Миранда вскинула голову и увидела уже знакомые, пружинно закрученные облака и башенку из серого тесаного камня.
А в ней – Юу, с легкой задумчивостью смотрящий в ясную даль, озаренную лучами, похожими на золотые колосья. Миранда часто видела, как темнели от гнева его раскосые глаза, но сейчас они поражали безмятежной, незамутненной эмоциями синевой, похожей на гальку в прозрачном ручье.
Она почувствовала, как ускорилось сердцебиение: все было точно так же, как и в первой ее фантазии. Только теперь Канда был гораздо ближе, так близко, что она видела узор вязки на его длинном светлом свитере.
Боясь спугнуть это непривычно мягкое выражение на его лице, Миранда затаила дыхание и невесть зачем протянула руку к расслабленно лежащей на кладке узкой ладони с длинными сильными пальцами.
Ей не хватило всего пары сантиметров до того, чтобы дотянуться и коснуться светлой кожи. Миранда прикусила губу и, набрав в легкие воздуха, встала на цыпочки, когда гладкие холодные плиты под ее ногами начали разламываться и крошиться.
Уже падая в бездонную глубину, Миранда увидела, что Юу пристально смотрит на нее. На его лице − удивление, а затем он наклонился и протянул руку, что-то громко крича. Но Миранда, как отчаянно ни напрягала слух, не смогла разобрать ни слова.
Новый, совсем недавно выстроенный мир дробился, брызгал осколками, точно разбитое фарфоровое нэцкэ, которые, все больше измельчаясь, возвращались к изначальному хроматичному хаосу, где материя ни на секунду не прекращала циркулировать по кругу.
Миранда проснулась, тяжело дыша.
Ее окружало мерное дыхание множества спящих людей и темнота прохладной летней ночи. Мягкий лунный свет ложился на арену серебряной кольчужной вязью. На колени приятной тяжестью давила голова Юу с разметавшимися волосами, похожими на черные ленты.
Он не спал, а пристально глядел на Миранду, его зрачки были слегка расширены, а кожа на лице и шее с выступающим адамовым яблоком, неровно выхваченная бледным лучом из мрака, казалась почти полупрозрачной.
От неожиданности Миранда едва удержалась от вскрика. Переведя дух, она силилась что-то сказать, объяснить, почему его голова лежит на ее коленях, – это обстоятельство больше всего смущало Лотто и, по ее мнению, должно было являться для Канды самым провокационным – но точно бы потеряла дар речи, точно бы остекленевшие глаза мечника, его неподвижная фигура не позволяли ей выдавить из себя ни слова.
Канда был сам на себя не похож, и это напугало Миранду. Она нервно облизнула высохшие губы и коснулась его голого плеча, пытаясь стряхнуть наваждение.
Японец, точно бы только этого и дожидаясь, с неожиданной ловкостью выскользнул из-под руки Миранды и, обнажив Муген с коротко блеснувшим наточенным лезвием, беззвучно и резко прыгнул на нее, прижав свободной рукой к земле и почти вплотную приставив к обнаженному горлу катану. Все это случилось за считанные секунды, так что Миранда не успела и моргнуть.
С расширенными от ужаса глазами Лотто смотрела в ничего не выражающее лицо Канды. Он походил на манекен, управляемый чей-то таинственной, неизвестной волей. Его ладонь на рукоятке Мугена слегка подрагивала.
«Неужели Граф?» − пронеслось в голове у Миранды. «Нет, невозможно, я весь день была рядом… Тогда как?»
Несколько минут Канда не менял положения, продолжая легонько царапать кожу Лотто острием меча, а затем неожиданно перекинул полностью восстановившуюся голую ногу поперек ее живота и опустился на узкие бедра.
Миранда охнула – мечник был почти на пятнадцать килограмм тяжелее.
- Канда, − слабо прошептала она, – что ты делаешь?
Вместо ответа Канда расстегнул ее кожаную куртку, а затем взялся за край светлой майки с высоким горлом и грубо вздернул до самой ключицы, оголив покрытый мурашками белый живот и аккуратную грудь в простом укороченном корсете.
Это было так неожиданно, что Миранда даже не попыталась вырваться, точно окаменев от стыда. Во рту она явственно начала ощущать странный металлический привкус, как бывало, когда десны вдруг начинали кровоточить, а в виски вгрызалась боль. Закрыв лицо ладонями, она старалась не потерять сознание от испуга, чувствуя, как свободной рукой Канда дергает за лямки бюстгальтера, явно не имея понятия, как его снять.
Раздраженный этой нелепой преградой, Канда на мгновение убрал от горла Миранды катану, быстро полоснул по лямкам и стянул корсет к талии. Миранда громко выдохнула и рефлекторно прикрыла обнажившуюся грудь руками. Окружающая действительность смазалась в одно грязное пятно, так что Лотто практически ничего не видела. Охваченная безотчетным ужасом, она принялась выворачиваться, извиваться всем телом, брыкаться, силясь ударить Канду в спину коленями, а после, напрягшись, уперлась ступнями в гладкое покрытие арены в отчаянной попытке приподнять туловище, чтобы скинуть его с себя. Под влиянием опасности в ней словно проснулся какой-то дикий изворотливый зверек. Канда издал низкий, рычащий звук и, отбросив Муген в сторону, лег и обхватил Миранду руками, сковывая и давя тяжестью натренированного тела, пресекая, таким образом, любые попытки освободиться. И бестолку она сучила ногами в воздухе, стараясь хоть как-то задеть мечника: он был все равно, что каменная плита, так что Лотто с трудом удавалось просто дышать. В панике она даже укусила Канду за плечо, хотя и понимала, что ему должно быть не столько больно, сколько смешно.
Через несколько минут молчаливой борьбы Миранда, наконец, затихла и, точно признавая свое поражение, тихо разрыдалась, хватая ртом воздух, давясь слезами, морща лицо и тоненько всхлипывая.
- За что ты так со мной, Канда? – срывающимся голосом, униженно спросила она и неожиданно икнула.
Канда не менее неожиданно фыркнул, и это прозвучало так знакомо, что Миранда на секунду забыла о страхе.
- Дура, − с чувством прошипел японец. – Да кому ты нужна, чтобы тебя насиловать? И немедленно прекрати хныкать.
Миранда последний раз шмыгнула носом и облегченно перевела дух.
- Какое счастье, что ты все-таки пришел в себя, − запинаясь, торопливо и радостно ответила она. – Я так перепугалась!
Канда наконец осознал, что продолжает недвусмысленно сжимать напарницу в стальном кольце рук, глухо выругался, и грубо, как будто бы брезгливо, отстранился. Отвернувшись, он принялся изучать лезвие Мугена, большим пальцем оттирая нитевидную полоску крови. Лицо его было непроницаемо.
Миранда немного полежала, точно пытаясь избыть последние следы потрясения, а затем приняла вертикальное положение, потирая затекшие запястья и кривясь от боли в узкой ране на шее. Остановив кровотечение платком, она перевязала порез, натянула майку, приятно холодившую взмокшую кожу, спрятала испорченный бюстгальтер в сумку и глубоко очищающе вздохнула. Все случившееся четверть часа назад теперь казалось Миранде дурным сном, которыми она мучилась в детстве и которые бесследно исчезали, стоило включить ночник. Однако она никак не могла забыть те ощущения, что испытала в короткий отрезок времени, когда Канда снова стал самим собой, но продолжал обнимать ее. Это было волнующе, необычно, но ни в коем случае не смущающе, а, наоборот, очень правильно, точно бы все наконец встало на свои места. А еще приятно. Гораздо приятнее нового накрахмаленного фартука с вышивкой и кружевной отсрочкой и письма-подтверждения в конверте из плотной бумаги, пахнущего дорогим одеколоном или утонченно-пряными духам.
- Я не знаю, что на меня нашло, − негромко сказал Канда, убирая Муген в ножны, но так и не оборачиваясь. – Тебе ведь наверняка интересно, почему я так поступил, так вот мой ответ – не знаю.
Миранда не ответила. Она забирала волосы в пучок, и ее рот был занят невидимками.
- Может, это Граф так позабавиться решил? – предложила она свою первую версию, прижимая колени к груди. Миранде пришло в голову, что она, наверное, вполне имела право потребовать у японца извинений или вовсе перестать с ним разговаривать – так бы поступила любая порядочная женщина. Конечно, ей совсем не скоро удастся избавиться от неприятного осадка, тем не менее Канда, сам того не ведая, уже принес ей самое лучшее извинение.
-
-
13.07.2010 в 18:37- Нет, не думаю. Это не в его стиле.
- Угу, − Миранда предпочла не спорить, так как мало что знала о Графе, кроме того, что тот хочет собрать все части Чистой силы и ввергнуть мир в хаос.
Головная боль, до того момента отошедшая на второй план, вновь дала о себе знать, ввинтившись, точно тупое сверло, в темечко. К горлу подкатила тошнота.
Миранда легла на спину, закрыла глаза, раскинула руки и принялась делать нечто вроде дыхательных упражнений, чередуя глубокие вдохи с глубокими выдохами. Когда болевые ощущения немного отступили, она подложила под голову скатанную валиком сумку и, немного пожевав губу, произнесла:
- Я рада, что ты поправился.
Канда что-то неразборчиво пробормотал, застегивая бляшку на ремне плаща.
Миранда перевернулась на бок, слегка согнув ноги и смотря ему в спину, практически полностью скрытую под волосами.
- Больно было? – Лотто не была уверена, что мечник станет отвечать на вопрос такого характера.
- Только вначале, − Канда, удовлетворенный состоянием своей экипировки, оперся о барьер и расслабленно вытянул длинные ноги. Эти слова прозвучали так равнодушно и отстранено, что Миранда в который раз задумалась над тем, как много разных видов боли он уже успел испытать за свою относительно недолгую жизнь. – Мне вкололи анальгетик, видимо.
- Да, какой-то наркотик.
- Тогда все понятно, − в его голосе явно прослеживались проблески сарказма, но Миранда не осмелилась спросить, что именно ему понятно.
Воцарилось молчание. Миранда не знала, о чем еще можно спросить, да и слишком устала, чтобы изыскивать способы разговорить Канду.
Она практически заснула, когда сквозь матовую пелену дремы услышала голос японца. Внешняя безразличность, с которой была произнесена фраза, совсем не вязалась с ее содержанием.
- Как там твоя шея? – грубовато спросил Канда.
Миранда коснулась платка и немного надавила. Порез слегка саднил.
- Нормально, − Лотто пришло в голову, что Канда так и не выговорил ей за то, что она посмела положить его голову на свои колени.
Миранда вновь закрыла глаза: Канда явно сказал все, что планировал и даже больше.
Беспричинно она вспомнила случай, который произошел с ней много лет назад.
Это был первый год ее учебы в закрытой женской школе, в которую она поступила в возрасте шести лет, и в которой ей предстояло обучаться вплоть до пятнадцатилетия. У Миранды с первых же дней не задались отношения с одноклассницами, которые приняли ее робость за высокомерие, поэтому целые дни она проводила либо в библиотеке, либо с шитьем на скамейке на мощеном булыжником дворе с красиво постриженными лужайками, живыми изгородями и скульптурами. В общей гостиной она старалась не появляться.
Именно в один из таких дней к Миранде подошел преподаватель латыни, высокий худощавый мужчина с темными, а при плохом освещении почти до черноты, глазами и тяжелыми веками, придававшими взгляду нечто зловещее.
Он вежливо и учтиво, точно аристократ, намеревающийся пригласить даму на полонез, попросил у Миранды позволения сесть на туже скамью. Испугавшись, она торопливо кивнула и уткнулась в книжку, изредка бросая на учителя, с легкой улыбкой любовавшегося облачными замками, боязливые взгляды.
С тех пор между ними завязалось нечто вроде дружбы: все время после занятий и до отбоя Миранда проводила в его кабинете, и в то время, пока преподаватель проверял уроки или готовился к занятиям, читала в большом плюшевом кресле. Перед ней, на уровне худых коленей, обтянутых вечно сползавшими чулками, стоял лаковый столик с домашним печеньем и чаем.
Миранда никогда раньше не бывала в учительских комнатах, да и по правде, студентам запрещено было там находиться, однако об их посиделках никому кроме нее и преподавателя латыни известно не было. Одноклассники Миранды уже давно привыкли, что та вечно где-то пропадает и не интересовались, где именно. И когда Лотто в первый раз, пугливо оглядываясь и сутулясь, зашла в просторную светлую комнату с огромными окнами, драпированными тяжелыми трявянисто-зелеными бархатными шторами, гладким паркетным полом, макетами многомачтовых кораблей на деревянных подставках с парусами из парусины, стеллажами с книгами, свернутыми в трубку многометровыми холстами и рукописными пейзажами на стенах, она была искренне восхищена ее диковинным убранством. Почему-то Миранда представляла, что преподавательские помещения так же скучно и скупо обставлены, как и комнаты учеников.
Когда преподаватель откладывал перо с пергаментом в сторону, при этом потирая переносицу и устало жмурясь, Миранда знала, что теперь он всецело готов посвятить оставшиеся часы ей.
Преподаватель был исключительно умным и приятным собеседником. Его рассказы об экзотических странах и произошедших с ним там удивительных историях неизменно будоражили воображение Миранды. Она с ненасытной любознательной жадностью ловила каждое слово и порой от волнения не могла усидеть на месте – так захватывали Лотто эти длинные полные хитроумных врагов, изощренных ловушек и невероятных приключений повести. Порой Миранде даже начинало казаться, что все эти события уже случались с ней, просто она забыла, нечаянно выпила отвар забвения из растертой чешуи китайского земляного дракона, жабьих слез и яда лунных жесткокрылых ос, который подсунули злопыхатели.
И когда Миранда возвращалась от него в свою комнату, ее слегка пошатывало от тяжести новоуслышенных историй, так что она аккуратно придерживала голову, чтобы ни крупицы ненароком не выплеснулось.
В один из таких вечеров Миранда обнаружила, что дверь ее комнаты заперта, и как она ни дергала ручку, та не поддавалась. Напуганная тем, что теперь ей предстоит провести целую ночь в коридоре, который выглядел так устрашающе, когда прислуга гасила свет, Миранда сломя голову побежала обратно в кабинет преподавателя латыни.
К счастью, он еще не собирался ложиться спать и, выслушав несвязный отчет Миранды, сразу же предложил ей остаться у него на ночь. Та с радостью согласилась, подумав, что теперь всю такую длинную ночь сможет слушать рассказы преподавателя. Вот только тот вовсе не собирался что-либо рассказывать, а, напоив Миранду молоком, тут же сослал на свою кровать, до подбородка накрыв одеялом и велев закрывать глаза.
Миранда была немного огорчена отказом, но, здраво рассудив, что свою порцию историй она уже получила, быстро заснула.
Проснулась она, когда за окном еще стелился мрак, а высоко на небе стояла полная, необычно яркая, точно вырезанная из фольги, луна. В темноте комнаты она не сразу заметила преподавателя, который сидел на краешке кровати и поглаживал ее щеку. От неожиданности Миранда вздрогнула и попыталась сесть, но преподаватель с неожиданной твердостью удержал ее, слегка сжав пальцы на костлявом плечике и произнеся «Тсс».
Миранда решила, что он передумал, и все же она услышит продолжение истории о тигрином камне и вожде золотых стрекоз, поэтому послушно замерла в предвкушении. Однако преподаватель продолжал молча гладить ее по щеке и волосам, а другой рукой вжимал в пахнущие жасмином перины.
Устав ждать, Миранда предположила, что преподаватель просто не может заснуть, вот и задумал какую-то таинственную игру. Вот только Миранде она была не слишком по душе, да и сам преподаватель казался каким-то странным, чужим, пугающим. Лотто раньше не видела, чтобы у него был такой отрешенный вид, точно его разум пребывал где-то далеко. Как у лунатика.
Хватка на плече усилилась, стала требовательной и жесткой. Преподаватель наклонил лицо, и Миранда увидела, что оно напряжено и блестит от пота, а в чуть расширенных глазах появился незнакомый лихорадочный блеск, какой бывает у объятых безумием людей. Дыхание у него было учащенное, и весь он был непривычно возбужден и взволновал.
Миранда взвизгнула, попыталась вырваться, но тот без труда помешал ей и, наклонившись еще ниже, неуклюже ткнулся губами в ее щеку, а свободную руку просунул в овальный вырез льняной сорочки.
Набрав в легкие воздуха, Миранда истошно завизжала, но мгновение спустя затихла от обжегшей щеку боли. Расширенными в пол-лица глазами она смотрела на преподавателя, застывшего с отведенной для второй оплеухи рукой. Забыв о Миранде, он с выражением неописуемого ужаса глядел на свою руку, а затем, пробормотав что-то о пауках, принялся изо всех сил трясти ее, как если бы хотел стряхнуть насекомых.
Потом он как-то нелепо весь изогнулся, вскочил с кровати и, упав на колени, споткнувшись о маленькую подушку, принялся причудливо извиваться, выть, как зверь и совершать волнообразные движения всем телом, счесывая руки до крови.
Миранда кричала до тех пор, пока не сорвала голос, а когда вдруг зажегся свет, и в комнату ворвалась прислуга в сопровождении нескольких учителей, торопливо кутавшихся в халаты, потеряла сознание.
После этого инцидента Миранда месяц провела в больнице и некоторое время не разговаривала. Впрочем, это обстоятельство не слишком взволновало врачей, сошедшихся на том, что подобное − лишь последствие нервного потрясения. И действительно, спустя две недели речь вернулась, а вот о ночных событиях Лотто помнила очень смутно. «Частичная амнезия, как защитная реакция организма на стресс», − так было написано в ее медицинской карточке.
А преподавателя уволили на следующий день. Оказалось, из-за сильных головных болей он стал морфинистом, а потом перешел на кокаин. Обычная история для того времени.
Миранда из окон своей палаты видела, как высокая фигура в плаще, котелке и с багажом стремительно прошла по каменной алее и скрылась в кэбе.
И, несмотря на то, что воспоминания о том происшествии были запечатаны глубоко и надежно, Миранда не почувствовала ровным счетом никакого сожаления из-за того, что теперь никогда не узнает окончание истории о тигрином камне и вожде золотых стрекоз.
Сейчас, по прошествии уже более девятнадцать лет, Миранда вновь вспомнила этот случай – удивительно четко и подробно. Возможно оттого, что Кандой завладела та же тень, очернившая его глаза, и это стало толчком к пробуждению, казалось, навсегда погребенных в пластах памяти событий.
-
-
13.07.2010 в 18:38Нужно просто покрепче закрыть глаза и дождаться рассвета, дождаться, когда с первыми лучами солнца монстры вновь спрячутся по шкафам.
Утро и вправду принесло облегчение. Дневной свет всегда был для Миранды лучшим лекарством от душевных ран, поэтому в периоды меланхолии она частенько без определенной цели и маршрута бродила по городу.
Канда, которого Миранда не застала, по возвращению сообщил, что спасательный отряд уже в пути и, при благоприятном развитии событий, будет в городе уже через несколько часов.
Это известие вызвало у горожан настоящий ажиотаж: многие из них до сих пор не верили, что выберутся оттуда живыми и от радости порывались обнять Канду, как гонца, принесшего хорошие новости. Впрочем, мечник был непреклонен и брататься ни с кем не собирался, поэтому все внимание досталось Миранде. Она, к слову, была обрадована не меньше жителей и чувствовала себя так, словно была одной из тех, кого экзорцистам Ордена предстояло эвакуировать.
Однако было нечто, что сильно тревожило Миранду: вопреки тому, что она спала долго и крепко, возникшая накануне вялость во всем теле не проходила, а от вида румяных фокачча едва не вырвало.
Она отпросилась с кухни и свернулась клубком на своей лежанке, размышляя, на какую болезнь могут указывать подобные симптомы.
Канда, прервавший медитацию, когда Миранда легла неподалеку, несколько минут бросал на нее странные взгляды, а потом напряженным отрывистым голосом осведомился, не нужно ли ей чего-нибудь принести. Миранда была так удивлена, что от неожиданности отказалась.
Лотто даже показалось, что мечника ее «Нет, спасибо» задело за живое. Впрочем, утверждать наверняка она бы не стала, так как вполне могла выдать желаемое за действительное.
Немного подремав, Миранда почувствовала себя немного лучше. Заметив, что она проснулась, к ней подошла женщина в выцветшей косынке и с привычной, немного печальной улыбкой попросила помочь ей забрать кое-какие вещи из дома. Он практически не пострадал, но женщина боялась к нему приближаться. Слишком уж многое в нем напоминало о прежней, не вывернутой наизнанку жизни.
Миранда, успевшая за их короткое общение проникнуться к ней глубоким уважением, с радостью согласилась помочь и, приведя в порядок одежду и волосы, последовала за ней.
Несмотря на ранний час, на улице уже слегка припекало, точно разгоряченная ладонь прислонялась к затылку. Каленый до ослепительной белизны круг солнца, на который даже смотреть было жарко, оборачивал цветные металлические конструкции аттракционов, сероватый асфальт и куполообразные крыши шатров рассеянным светом, дробящимся на мерцающие огоньки с чередующимся цветом. Пастельное, голубое до совершенства небо, расписанное завихренными перистыми облаками, накрывало город, мягко ложась на крыши наподобие большой, небрежно наброшенной шали, которую, казалось, вот-вот сорвет порывом ветра. Даже завалы возле цирка не выглядели так уродливо, как прежде.
Точно бы Город, зная о том, что вскоре в его пределах не останется ни одного человека, решил возродить в погоде память о прежних днях, когда он был поистине райским уголком по примеру тех, чьи изображения в книжках обвиты виноградными лозами.
Женщины шли вровень, но не разговаривали. Миранда была слишком охвачена окружающей идилличностью, так что не могла сосредоточиться ни на чем другом, а женщина была странно отрешена, точно погрузилась в податливые, как расплавленный свечной воск, воспоминания, рискуя однажды не возвратиться.
Когда они пересекли ворота и пошли по одной из боковых улочек, придаточных к главной, Миранда удивилась, как дисгармонично смотрятся разваленные, точно переваренная лапша, кварталы с этим ясным небом и солнцем, похожим на пшеничную лепешку. Они точно бы принадлежали двум разным мирам, но по чьей-то неизвестной прихоти вдруг причудливо соединились.
Неожиданно узкий проход оборвался, и женщины вышли на мощеную светлыми ромбообразными плитами площадь к небольшому храму из палевого камня с крестом по центру, стрельчатыми витражными окнами, узкими заостренными башенками, широким порталом с остроконечным щипцом, увенчанным крестоцветом и религиозными изображениями на фасаде.
- Вот мой дом, − женщина кивком указала на храм.
- Вы монахиня? – спросила Миранда, наконец понимая, откуда этот покой в глазах, похожих на освященную воду в темной бронзовой чаще, всепонимающая полуулыбка и образ − эфирный, как свет, струящийся из окон во время утренней мессы, чуть приглушенный и матовый.
Женщина кивнула и устремилась ко входу, обрамленному декоративными элементами и резьбой. Тяжелые дубовые створки с темными кольцами были наполовину приоткрыты, являя взору гладкий мозаичный пол, длинный ряд лакированных скамей и сводчатый потолок с лепными арочными проемами и живописью с сюжетами из Священного Писания. У противоположной стены находилось небольшое возвышение, на котором располагались иконостас, а за ним - алтарь; в середине, перед огромной иконой с изображением Богоматери − деревянный престол, покрытый алой бархатной тканью.
Миранда могла по пальцам пересчитать случаи, когда бывала в церкви, кроме как по причине похорон. Она никогда не была особо набожной и ограничивалась формальными ритуалами, например, коротенькой молитвой на удачу перед собеседованием на работу, соблюдением особо важных постов или отказом от уборки и мытья в День святой Люции.
И сейчас Миранда не могла подобрать слов, чтобы описать свое состояние. Несмотря на пышное внешнее убранство, атмосфера пустого храма была тягостной, точно бы опустошающей. Лотто чувствовала себя маленькой, незначительной по сравнению с бесконечно высокими массивными потолками и торжественными барельефами со Страшным Судом. Воздух из-за долго нераскуриваемых благовоний был сопрелым, каким-то безжизненным. Пастельный полумрак, просеиваемый через цветной витраж, скликавшийся с торжественной тишиной, создавал ощущение какого-то сакрального, мистического таинства. А в строгих ликах святых с проницательными темными глазами Миранда видела осуждение, точно им были известны все ее грехи, потаенные нечистые желания. И не было спасения от этих всеведущих взглядов, придавливавших к земле.
Миранда на негнущихся конечностях доковыляла к последнему ряду и села на скамью, прикрыв глаза.
Она услышала легкий вкрадчивый шорох длинной юбки женщины, и он тоже показался ей прекрасным, как и все в ней. Лотто даже не верилось, что, прожив всю жизнь в подобной помпезной обстановке, та имела такой легкий и светлый нрав.
Почувствовав аромат ладана, медленно проникший во все уголки храма, Миранда расслабилась. Ей даже показалось, что она разбирала слова молитвы о вечном мире.
А потом кто-то мягко потряс Миранду за плечо и, открыв глаза, она увидела склоненную над ней фигуру женщины. Ее лицо было так близко, что Лотто различала бесцветный пушок над верхней губой и крошечную родинку в уголке левого глаза. На ее губах – ласковая улыбка, а на лбу – пятиконечная звезда. В ту минуту она была как никогда похожа на ангела.
А в следующую секунду рука Миранды вспыхнула нестерпимой, сумасшедшей болью. И она могла только кричать, кричать, кричать в гулкую пустоту храма…
Неловко подвернув ноги, Миранда сползла, ударившись лбом о край скамьи, на мраморный, холодный, как лед, пол и увидела торчащий из плеча короткий скальпель, а над собой – мутный силуэт женщины, такой же величественный и равнодушный, как и стены, и потолок, и все здесь. А потом ее лицо накрыла брусничная косынка, а возможно, это просто кровь из разбитой головы залила глаза.
Миранда потеряла сознание, услышав перед этим, как кто-то слаборазличимо, точно в отдалении, звал ее по имени.
… Вначале все было ослепительным, девственно-белым, как если бы она оказалась в северной бесконечной степи, затянутой нетронутыми снегами, точно бы не существовало вовсе других цветов. Но они существовали, медленно проступали, словно прорывая белую упаковочную бумагу, в которую были завернуты. Вот застекленный квадрат, вверху – голубое небо, снизу – отделенное полосой зелени синее беспокойное море, вылизывающее пологий каменный взлобок.
Появился пол, разлинованный черно-белой клеткой, стены с акварельными пейзажами, на потолке вырос плафон.
А рядом, прижав согнутую в колене ногу к груди, а носком ботинка другой водя по начищенному кафелю, опершись о спинку кровати, сидел Канда. На нем были светлая кофта с длинными полами и свободные тренировочные штаны. Он смотрел в окно, медленно моргая.
Миранде понадобилось несколько минут, чтобы понять, что она жива и, по-видимому, находится в лазарете. На плечо был наложен гипсовый тутор, так что им нельзя было пошевелить, а лоб стягивала плотная повязка. Во всем теле Лотто ощущала некоторую слабость, а голова была точно свинцовая и слегка кружилась.
- Канда..? – тихонько позвала Миранда, вяло ворочая языком.
- Чего тебе? – хмуро отозвался мечник, по-прежнему не отрывая взгляда от окна.
Миранда немного помолчала, думая, что спросить. Вроде бы много всего нужно было узнать, а на ум ничего конкретного не приходило.
- Расскажи мне… все.
- Прямо-таки все? – с издевкой перепросил Канда, наконец, повернувшись к Лотто лицом.
- Не ерничай, − вздохнула Миранда. – Меня интересует, почему все так обернулось.
- Потому что ты идиотка, − спокойно ответил он.
Миранда поперхнулась: что?
- Тебя что-то не устраивает? − вскинув бровь, холодно поинтересовался Канда. – Или ты знаешь другое слово, каким можно назвать женщину, бездумно отправившуюся с потенциальным врагом неизвестно куда?
- Потенциальным врагом? – обескуражено переспросила Лотто.
- Уже не помнишь? Эта женщина была акума и пыталась тебя убить. И если бы я вовремя не подоспел, то личное дело экзорциста Миранды Лотто можно было бы смело отправлять в архив.
- А разве оно сейчас не в архиве хранится?
-
-
13.07.2010 в 18:38- Никакого, − пискнула Миранда. − Просто интересно.
Канда фыркнул и скрестил руки на груди:
- Короче говоря, я так понял, она единственная из монашек осталась в живых после атаки акум. Ну, и не смогла пережить утрату…сама знаешь, как это бывает.
Миранда затеребила краешек одеяла здоровой рукой, вспоминая ее покойное лицо, то, с каким выражением она говорила слова утешения. Неужели это все было притворством?
- Я… я не держу на нее зла, − медленно, точно через силу, проговорила Миранда. – Если бы акума не уничтожили ее семью, этого бы не случилось. Здесь нет ее вины, − повысив голос, словно убеждая саму себя, произнесла она.
- Я так и думал, − насмешливо заметил Канда.
- Считаешь меня глупой? – с вызовом спросила Лотто.
- Ты удивишься, но нет, − задумчиво ответил он. – Ты просто наивная идеалистка. Пытаешься жить по совести, по законам добра и справедливости, а по сути просто не способна дать отпор, вот и прячешь свою слабость за высокой нравственностью. Ты жалкая.
Миранда посмотрела в белый ровный потолок. Слова Канды били метко, точно и больно. Она смутно понимала, что нужно как-то оправдаться, отвоевать те крохи уважения, что заставили его сидеть у ее постели.
Научить его, что истинная сила не в сильном теле и крепком оружии, а в том, чтобы даже в такое тяжелое время оставаться восприимчивым к трагедиям других людей.
- Я не знаю, что случилось с тобой в прошлом, Канда. Наверное, что-то действительно ужасное, раз ты не можешь ни с кем сойтись. Ты думаешь, что страдания сделали тебя особенным, что человек, не прошедший через подобное, не способен тебя понять… Ты презираешь тех, к кому судьба была более благосклонной, злишься на весь мир, который допустил подобное с тобой… Твоя напускная грубость − не более, чем мольба о помощи.
- Заткнись.
В его тихом почти до шепота голосе было столько ненависти и угрозы, что они были почти осязаемы. Лотто подумала, что сейчас Канда, наверное, желает ей самой мучительной смерти.
Юу резко встал и, сжимая кулаки, расширенными глазами смотрел на нее. Он был не зол – скорее, поражен тем, что она, неудачница-Миранда, посмела ковыряться в его чувствах.
Миранда слегка улыбнулась, заметив легкий румянец на его щеках.
«Мальчишка… просто обиженный мальчик, с которым плохо обращались взрослые».
- Квиты? – ровно спросила она.
Канда резко втянул в себя воздух и подошел к окну, крепко стиснув пальцами подоконник. Из приоткрытой форточки в помещение проникали слабые дуновения теплого ветра, слегка колыхавшие концы его распущенных волос.
Некоторое время он молчал, точно что-то обдумывая. Миранда ничуть не удивилась тому, что японец, вопреки разумной логике, не ушел, обругав ее последними словами − это было бы все равно, что вслух признаться, что ее слова задели его.
Неожиданно Миранду осенило:
- Совсем забыла тебе сказать: нам ведь цепочки с крестиком подарили, − путано принялась объяснять она, вертя головой в поисках своей одежды. Разумеется, в палате ее не было.
- Можешь не искать. Я их уничтожил.
- Как? – Миранда замерла и неверяще уставилась на японца.
- У тебя ведь в последние дни ухудшилось самочувствие? – проигнорировав ее реплику, спросил Канда.
- Ну, да… − недоуменно согласилась Миранда. – Только причем здесь это?
Канда удовлетворенно кивнул и забарабанил пальцами по подоконнику:
- А притом, что монашка-акума понимала: убить двух здоровых экзорцистов у нее не получится, поэтому решила прежде ослабить, «отблагодарив» за спасение цепочками, опрысканными ртутью. Ты ведь знаешь, как опасны пары ртути?
Миранда молча несколько раз открыла и закрыла рот, а потом все же выдавила:
- Как ты узнал?
- Линали нашла. Она ведь знает все твои пожитки, а таких цепочек раньше не видела. Ну, мы и решили отдать их на экспертизу.
- Но почему же мы не заметили?
Канда нахмурился:
- А как можно заметить? Ртуть ведь не имеет запаха.
Миранда замотала головой:
- Я не о том. Что она акума, то есть, − Лотто замялась, − я с ней разговаривала, но она была совершенно нормальной, обычной женщиной…
- Только шпендель может видеть акум до того, как они обернутся оружием, − сухо перебил мечник.
- Ясно, − Миранда попыталась отвернуться, но вспомнила о поврежденной руке и вздохнула.
- У тебя порвалось сухожилие. Матрона сказала, что полностью рука восстановится только через полгода, так что привыкай.
- Комуи зашивал?
- Ага, − Канда криво улыбнулся. – Значит, правду говорят, что у него и под общим наркозом все помнишь.
Миранда подавила нервный смешок.
- Ах, да, − спохватилась она. – Тогда я не понимаю только одного: как ты узнал, что я в опасности?
- Скажи спасибо девочке и врачу. Последний, кажется, был впечатлен моей способностью к регенерации и всерьез намеревался взять у меня скальп, чтобы изучить «как именно Невинность влияет на неестественно высокую скорость деления клеток». Вот только хирургического ножа не нашел, а тут еще девочка прибегает и говорит, что, мол, видела, как монашка сперла скальпель. Ну и я, естественно, заподозрил неладное и отправился следом. Еще бы на пару минуту опоздал, и та выпустила бы тебе кишки.
- А Чистую Силу нашли?
Канда присвистнул, одобрительно глядя на Миранду.
- Как догадалась, что спасение жителей было только предлогом?
Миранда поморщилась:
- Просто вспомнила твои слова, про то, что предположительно никто не должен был выжить. Если бы Комуи действительно так думал, то не стал бы отправлять двоих экзорцистов, а обошелся командой искателей. А раз так, значит, выжившие имели большое значение, то есть в ком-то из них притаилась Чистая Сила, что и нападение акум прекрасно объясняет.
Канда внимательно выслушал ее, а затем кивнул:
- Все верно, кроме одного. Это была идея не Комуи, а инспектора Ровелиера. Есть подозрение, что кто-то из экзорцистов сливает информацию врагу.
- Глупости, − поджала губы Миранда. – С чего они это взяли?
- Я знаю не больше твоего, − огрызнулся Канда. – А Комуи, как воды в рот набрал.
За дверью раздались шаги. Канда быстро отвернулся, а Миранда выжидательно уставилась на дверь.
На пороге стояла Матрона. В руках у нее был поднос с обедом и лекарствами. Миранда мгновенно вжалась в подушку – она ненавидела пить лекарства.
Глаза Матроны замерли на фигуре Канды, которому, как поняла Лотто по ее мгновенно посуровевшему взгляду, находится здесь было запрещено.
- Канда! – гаркнула она, плюхая поднос на прикроватный столик и упирая руки в бока. – Сколько Вам еще повторять, что больную пока навещать нельзя? Другие экзорцисты почему-то поняли это с первого раза.
Лицо Канды окаменело.
- Старая мымра, ничего ты такого не говорила, − ощерился он.
Матрона проигнорировала его выпад и сунула в рот Миранде яблоко, приговаривая что-то про осенний авитаминоз.
- Даю вам еще пять минут, − объявила она, расправляя складки на одеяле Миранды, а затем подходя к двери.
- Не нужно, − поспешно отрезал Юу и размашистым шагом пересек помещение.
- Постой, Канда, − прошамкала Миранда, проглатывая огромный кусок яблока и махая здоровой рукой.
- Ну что еще? – недовольно спросил он.
Лотто набрала в легкие побольше воздуха и, зажмурившись, выпалила:
- Ты еще придешь меня навестить?
Канда внимательно посмотрел на ее порозовевшее лицо и прищелкнул языком:
- Ты хоть сама понимаешь, у кого это просишь? Я же Ужасный и Обиженный на всех и вся Канда.
- А я неудачница-Миранда, − улыбнулась она.
- У меня есть много дел поинтереснее, так что особо не надейся, − он пожал плечами и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.
Миранда закрыла глаза и подумала, что сделает все, чтобы доказать Канде, что можно жить без войны. Что он как никто другой заслужил это.
Она точно знала, что на этот раз у нее все получится.
-
-
14.07.2010 в 19:21Еще раз: мне очень текст понравился. Тем более, невзирая на мнения всяких там, вздрочнуть ментально тоже бывает, хочется) Жуть как приятно было читать длинный, ровный, логичный текст. С поворотами сюжета, со взрослыми, взвешенными размышлениями взрослой женщины.
Но на таком фоне мелкие недочеты сильно выделяются, и их хочется исправить. Очень)
Именования персонажей
Мировосприятель в фике - Миранда, поэтому она везде идет по имени или фамилии (не будет ли она про себя думать "женщина", "экзорцистка", хотя в начале одно упустила, каюсь-каюсь), а Канда - он уже как угодно.
Ммм или вы не эти имели в виду?
Я имела в виду, чем обосновано употребление имени, когда автор к ней обращается по имени, или фамилии, когда автор обращается к ней по фамилии. Выражение класса "ребенок положил голову на колени Лотто" не очень хорошо смотрится.
И кстати, я запамятовала - откуда Миранда знает, как Канду по имени зовут?
А там, где надо, там потряхивает, сцена с приступом самцовости у Канды, например)
Это та сцена, за которую я больше всего боялась. Хотя обоснуйные моменты написала, но все равно мутно получилось. В общем, ему в качестве анальгетика давали кокаин же? А он вызывает некоторые побочные эффекты: галлюцинации, повышенную возбудимость и т.п.
И детское воспоминание Миранды не так просто упомянула. Намек же)
Не зря боялась, впечатление и вправду смазанное. Учитель выписан хорошо, учитель логичен, а вот Канду йа нипоэл. Умом понимаю, по логике текста нет. Чего-то не хватает, каких-то ниточек. Может быть, стоило добавить, что Канда все же смотрел на Миранду как на женщину. Тот странный взгляд, ночью, он уже слишком близко к сцене попытки изнасилования.
А вот то, чем все закончилось, это "дура, да кому ты нужна. тебя насиловать", - оно прекрасно, и еще реакция Миранды, то, что она просто пропускает все лишнее мимо ушей и сосредотачивается на ощущениях, оно тоже прекрасно))
Ух, про кокаин и я жаждала написать! Фик висит один в задумке, я для него перерывала все, что было в интернете про болеутоляющие наркотики))) Ты, кстати, Уилки Коллинз не читала? Там был опиум.
Есть такое действие у кокаина, да и у любого наркотика, в общем, что человек неожиданно для себя меняется. Но эта темная сторона не берется ниоткуда, это та же привычная характеристика человека, только во много раз усиленная. Мы не видим, что у Канды было такое желание. Поэтому в сцену сложно поверить.
Простите, почему это так? С удовольствием пользуюсь библиотеками и словарями, географическими справочниками и кулинарными книгами.
Я тоже, однако есть вещи, которые лучше брать из книг. Личный пунктик, короче.
Вообще я к тому, что между электронной библиотекой и публичной в центре города разницы никакой нет. И ты, говоря так, ставишь под сомнение достоверность сведений именно этой условной городской библиотеки, а поскольку мы знаем, что так не бывает, что там можно найти все что угодно, и это будет истинно и достоверно, ты ставишь под сомнение собственные слова. Это заставляет читателя с самого начала относиться к твоим словам, как автора, предвзято. Уменьшаешь кредит доверия к себе, как автору))) Это не есть хорошо.
Что это за "рты с дверями"?
Не знаю у кого как, но у меня именно такая ассоциация пошла.
Нет-нет, ты не та поняла. Ассоциация хорошая, выражение плохое. "Куда ни глянь − везде обугленные покосившиеся дома с просевшими черепичными крышами, провалами окон-глазниц и раззявленными беззубыми ртами без дверей".
Прочитай внимательно еще раз и представь себе обратный вариант - "закрытые зубастые рты с дверями". Или там дверьми. Поняла, да? Что за рот с дверью? Они у тебя там какие - двустворчатые или обычные, однополотные? Может, с окошечками, как в туалете?
Может, стоит просто поменять слова в предложении местами)
Первые же строки текста напоминают известный анекдот.
Не знаю такого анекдота. Но от всего не убережешься, что ж поделаешь.
Вышел рано утром поручик Ржевский на балкон, огляделся, вздохнул полной грудью, руками развел, весь мир обнимая:
- Эх, красота-то какая!..
А эхо привычно отозвалось "лять, лять, лять..."
Че-т какая-то нехорошая ассоциация с текстом выплывает))
-
-
14.07.2010 в 19:45Согласна, и правда неудачно получилось.
И кстати, я запамятовала - откуда Миранда знает, как Канду по имени зовут?
Ммм, хороший вопрос. Могу предположить, что все экзорцисты знают имена друг друга (досье там показывали, это тот, это та), товарищи же.
Не зря боялась, впечатление и вправду смазанное.
Сцену не вытянула, признаю. Тут скорее взыграл шиппер, уж очень хотелось их хоть как нить сблизить физически. Не оправдываюсь и полностью согласна.
Коллинза не читала, но вначале тоже задумывался опий, а точнее морфий. Но потом решила, что все-таки по побочным действиям не катит и изменила на кокс.
Мы не видим, что у Канды было такое желание. Поэтому в сцену сложно поверить.
Я побоялась писать от его имени. Слишком сложный, такой я бы даже сказала несгибаемый персонаж. Легко ООСнуться. Но замечание, что говорится, не в бровь, а в глаз. Я учту.
Дело в том, что я брала сведения не из эл. библиотеки, а фиг знает каких ресурсов. Просто в фике много проф. фактов из областей, в которых я не разбираюсь. Вот и написала соответствующее предупреждение. Но, наверное, плохо сформулировала мысль.
Про дверь...действительно по дурацки вышло.
Че-т какая-то нехорошая ассоциация с текстом выплывает))
Ну, не думаю, что это серьезный промах)
-
-
14.07.2010 в 19:53Про сцену просто надо немножко подумать. Дать пару ниточек, и се свяжется)
А про анекдот - ну. нет, не страшно. Просто если над чем-то можно смеяться, над ним будут смеяться. Человеческая натура)))
И я бы тебе советовала убрать все же предупреждение из шапки фика. Чесна)
-
-
14.07.2010 в 20:04На соо убрала, а в дневнике оставлю. Тут моя свалочка.
-
-
14.07.2010 в 20:19-
-
14.07.2010 в 20:34-
-
24.07.2010 в 07:00-
-
24.07.2010 в 09:50Не за что. Всегда рада потрепаться о любимых героях.
И может быть, написать фик с этим другим образом)
Буду ждать)
-
-
08.08.2010 в 16:50Мимо пробегавший читатель.
-
-
08.08.2010 в 17:04Спасибо =))